Кто-то обязательно дежурит на Каме, и как баржа причалит, мы бежим разгружать ее, раскладываем панели.
Ну, а когда прошли два этажа, дело стало подвигаться быстрее. Наша бригада на виду: как-никак собирается первая двенадцатиэтажка, с нее начинается новый облик Набережных Челнов. Несколько раз приезжал секретарь горкома партии Раис Киямович Беляев. Поинтересуется, выслушает, подбодрит — глядишь, кое-что сдвинулось с мертвой точки, и ребята побыстрее начинают работать — понимают, какое значение придают нашей двенадцатиэтажке…
Мы разговорились с Филимоновым о дружности коллектива, и он сказал, что сплачивают бригаду не культпоходы в кино или вылазки за город, не обсуждение прочитанной книги, а сама работа.
— С каких это пор труд перестал сплачивать людей? — спросил он нас в упор. Таня пожала плечами, а я смолчал, надеясь услышать ответ от самого Филимонова. — Нам некогда устраивать сейчас прогулки за город, работаем иногда по двенадцать часов. А некоторые еще учатся, дежурят в БКД… Кстати, строители выдвинули лозунг: «В красивом городе должны жить красивые люди». Так вот, здоровье города начинается с искоренения пьянства, с тишины на улицах. Приезжие удивляются: кого только здесь нет, народу нагрянуло — страсть! А хулиганов не видно. Хозяином улицы стал человек с красной повязкой на рукаве. Строитель, которому дорог покой города.
Был еще один знаменательный день в камазовском календаре: открывалось в Челнах новое здание филиала Казанского инженерно-строительного института.
К двенадцати часам на площадке перед зданием первого вуза в Набережных Челнах собрались представители общественности города, партийные, комсомольские работники, студенты, строители. В толпе я разглядел Виктора Петровича Филимонова — он на полголовы возвышался над окружающими, и я пробрался к нему.
— Как домик — ничего? — спросил он меня.
После двух «небоскребов», что стоят на проспекте Мусы Джалиля (бывший Альметьевский тракт), это было третье великолепное здание бригады Филимонова. Я сказал ему об этом, он кивнул и сообщил, что вторую двенадцатиэтажку они смонтировали еще быстрее, чем первую.
Бригада Филимонова подхватила известный теперь на всю республику почин монтажников Раиса Салахова: перевыполнять задание каждый день, каждую неделю, каждый месяц на каждом объекте и с высоким качеством работ. Филимоновцы дали слово вдвоем трудиться за троих и вызвали на соревнование бригаду Александра Слободенюка. Я спросил Виктора, как он соревнуется со своим другом и кто сейчас впереди.
Филимонов повел плечами, улыбнулся и как бы между прочим проговорил:
— Его Маргарита работает у меня сварщицей и учится на вечернем отделении энергостроительного техникума. Недавно ее избрали депутатом горсовета.
— Интересно, за кого же она болеет?
— Подтягивайся, говорит, муженек (это она Саше), береги честь фамилии, не позорь жену. А вон и наш декан, — кивнул он, заметив Иду Борисовну Ларионову.
— Вижу, — сказал я. — Вы, студенты, многим обязаны ей: сколько она затратила сил и энергии, чтобы в Челнах открыть строительный институт.
— Перед ней-то мне и неловко, — сказал Филимонов. — Один корреспондент написал в газете, что Филимонов такой примерный, и работает хорошо, и учится на отлично… Какое там отлично! Хвосты замучили… А случилось в тот день собрание районного комсомольского актива и выбрали меня в президиум, и декана нашего тоже. Сижу рядом, готов сквозь землю провалиться. А она так хитро на меня посматривает и говорит: «Ты, Виктор, уже кривые научился чертить?» Горел я синим огнем. Впрочем, и выводы для себя сделал.
— Ну ведь правда, что вы работаете здорово. К тому же у тебя в бригаде почти все учатся.
— Да, хоть работы по горло, стараемся закончить кто техникум, кто вуз. Нашего звеньевого Фаиля Мухаметдинова помните?
— Как же не помнить! Его «факел» врезался в память…
— Так вот, — продолжал Филимонов, — после годичного перерыва он снова решил учиться в нашем строительном институте. Со мной в одной группе учится и Галина Филяшина. Фамилии наши в журнале рядом, и даже хвосты одинаковые. Знаете, отделку этого здания вела ее знаменитая бригада. Вот войдем в вестибюль, посмотрите…
— А после здания института что вы делали?
— Наша бригада строила дом на месте, где был старый небольшой парк. Деревья не все вырубили, и мы решили их сохранить. Любовь к деревьям у меня с Темиртау. На голых камнях мы там заложили парк и назвали его «Дружба». И вот здесь делаем фундамент, глядим — обнаженные корни. Переживали мы — вдруг захиреют деревья? Ну, ничего — живы наши клены. Бульдозер петлю дал, только бы их не задеть. Крановщик ругался: сломаю к черту всю эту лирику! Как детали подавать? Столярку протаскивали в окна с другой стороны и уже внутри здания переносили, куда надо. Зато теперь откроет окно новосел, и к нему зеленая ветка тянется.