Лена вдыхала ароматы осени, щекотавшие ее нос своей пряностью, спелостью и свежестью, полной грудью и закрывала глаза от наслаждения и странного ощущения, наполнявшего каждую клеточку ее тела осознанием, что жизнь прекрасна!
Максим свернул на повороте и посмотрел на нее.
Она почувствовала его взгляд, пробежавший по ней, словно раскаленный провод. Замерла на сиденье, боясь даже пошевелиться, и слушая удары своего сошедшего вмиг с ума сердца.
Максим перевел взгляд на дорогу, сжал руль сильнее.
— Где твое кольцо? — резко спросил он, заставив Лену вздрогнуть.
Она нервно сглотнула, не глядя на него.
Вот она так и знала, что нужно было самой ему обо всем рассказать!
— Потеряла, — выдавила она из себя.
— Где?
Лена пожала плечами.
— Не знаю. Я искала дома, но не нашла, — она опустила голову, уставившись на свои сжатые пальцы — Может быть, где-то в другом месте…
Макс тяжело выдохнул и поджал губы.
— Я даже знаю — где! — сказал он раздраженно. — В парке.
Лена промолчала, по-прежнему не глядя на него. А что она могла увидеть в его взгляде?! Раздражение? Осуждение? Опять желание подчинить ее?!
— Я просил тебя не ходить туда, — тихо проговорил Максим.
— А я сказала, что все равно буду туда ходить, — отрезала Лена и сама себе удивилась.
Как это она могла такое произнести?! Она почувствовала, как мгновенно напрягся Максим от этих слов, как сузились его синие глаза, как брови сошлись на переносице, как губы сжались в плотную линию. И как тяжело он вздохнул и вцепился в руль так, что побелели костяшки пальцев.
Но они ведь уже разговаривали об этом! И решили, что, даже несмотря на его нежелание, она все равно будет ходить в парк и подкармливать голубей!
Почему же он злится?! Потому что не смог настоять на своем? Потому что попытался вновь «уговорить» ее принять его точку зрения и не смог? Или причина иная?
Лена вздохнула и тихо проговорила:
— Я всего лишь подкармливаю голубей, — она посмотрела на мужа. — И все.
Максим перевел на нее недовольный взгляд. Долго и пристально смотрел прямо в глаза. Вновь хотел ее подавить? А потом выдавил:
— Я знаю. Но мне все равно неприятно, что ты туда ходишь.
Губ Лены коснулась легкая улыбка. Сердце забилось чаще, отдаваясь в ушах.
Неужели он беспокоится о ней?! Неужели боится, что она может натворить глупости?! Волнуется и переживает за нее?! И все эти девять лет тоже переживал?…
Горячий, просто огненный шар стал разгораться в ней, все нарастая. Шар радости, переполнявший сейчас все ее существо. Хотелось петь, танцевать, смеяться! Только вот…
Почему Максим так грозно смотрит теперь на дорогу, сузив глаза и поджав губы, почему так крепко сжимает руль, почему так напряжены его плечи, и спина натянута, словно струна?
Он вновь был зол.
И улыбка Лены мгновенно сошла с лица, превратившись в унылую гримасу.
— Я куплю тебе новое, — сказал он вдруг.
Лена уставилась на него. Хотя прекрасно поняла, что он имел в виду.
— Кольцо, — пояснил Макс, бросив на нее быстрый взгляд и вновь возвращаясь им на дорогу. — Я куплю тебе новое, не переживай так.
Лена просто кивнула, не желая что-либо отвечать. И отвернулась к окну.
Разве не этого она от него ждала? Такие простые слова — «Я куплю тебе новое!». Но такие обидные, такие… бесчувственные! Сказал, словно отрезал. Вроде бы ничего особенного, а ей было больно! Больно, черт возьми, от его равнодушия! И было больно всегда. Все девять лет ее любовь была смешана с болью. Сама ее любовь постепенно превращалась в боль, разъедая ее кислотой. И она не могла ничего с этим сделать. Потому что уже зависела от нее, как от воздуха.
Вдали показался дом Колесниковых, и Лена вздохнула.
— Тебе так неприятно мое общество? — раздраженно спросил Максим, не глядя на нее. — Ты так вздыхаешь, словно готова выскочить из машины на ходу!
— Мне… просто нехорошо, — солгала Лена, мгновенно придумав «оправдание».
Максим ничего не ответил, но Лена видела, как сжались его губы.
Естественно, он ей не поверил. Но переубеждать его или доказывать свою правоту, Лена была не в состоянии, и просто промолчала, наблюдая за тем, как Максим подъезжает к воротам, останавливаясь.
Александр Игоревич, увидев подъехавшую машину сына, привстал с лавочки, на которой сидел, читая книгу, снял очки и направился к ним навстречу.
Максим выключил двигатель и следом за Леной, стремительно выскочившей из салона, вышел из машины. Щелкнул кнопкой, устанавливая сигнализацию, и направился к дому.
Лена позволила Александру Игоревичу осмотреть себя со всех сторон и поцеловать в обе щеки, и рассмеялась на его заявление о том, что она «стала еще красивее с последней их встречи».
Подошел Максим, поприветствовал отца и обнял Лену за талию, прижимая к себе.
Лена вздрогнула от этого прикосновения, но не отшатнулась и не перестала улыбаться свекру.
— Я рад, что вы, наконец, соизволили приехать, — сказал Александр Игоревич словно бы нравоучительным тоном. — А-то все вам некогда! — он с укором посмотрел на сына.
Максим закатил глаза и засунул свободную руку в карман джинсов.
— Пап! Ну, ты же знаешь, что у меня дела!
Колесников-старший прижал книгу к груди и покачал головой.
— Ну, да, ну, да! У тебя дела! — он ткнул рукой с зажатыми между пальцами очками в Лену. — А Лена-то не работает! Чего она дома сидит? Отпустил бы ее к нам на недельку-другую, пока с делами не управишься!?
Максим мгновенно напрягся, втянув плечи, брови сошлись на переносице, взгляд уперся в пространство.
Лена почувствовала, что рука, лежавшая на ее талии, сжала ее еще сильнее, еще крепче прижимая к его большому телу. И сама напряглась.
А ведь и правда! Максим никогда не отпускал ее куда-то одну, будь то поездка за город к его родителям или же встреча с одногруппниками из института. Только вместе с ним. Всегда. Все девять лет.
Лена сглотнула. Почему?… Все еще боится за нее? Но это ведь глупо! Или же причина в другом?
— Знаешь… нет, — проговорил сын задумчиво. — Лена мне нужна в городе. У нас скоро благотворительный вечер, и…
— Понятно, понятно, — отмахнулся Колесников-старший, словно ожидая чего-то подобного. — Она тебе нужна, — он посмотрел на сына в упор. — Хорошо хоть вообще приехали! — усмехнулся он и, отступая на шаг, проговорил: — Ну, пойдемте в дом. Лида там картофель с мясом тушит. Между прочим, по своему фирменному рецепту, ни у кого, как у нее не получается! — он подмигнул Лене и прошептал громким шепотом: — Максим от него в восторге, скажу тебе, Леночка, по секрету!
Максим закатил глаза и усмехнулся, а Лена улыбнулась.
— Так что, если хочешь, можешь попробовать у Лиды этот рецептик выпросить, — все тем же громким шепотом продолжил Александр Игоревич, а потом добавил шутливо-серьезно: — Хотя, сомневаюсь, что что-то из этого выйдет. Трепетна она очень в отношении кухни.
Лена вновь улыбнулась и вместе с Максимом, обнимающим ее за талию все так же крепко, прошествовала вслед за Колесниковым-старшим в дом.
Ужин, как и всегда это было, прошел в дружеской, семейной обстановке.
Именно — семейной…
Это слово ласкало Лене слух, как никакая наисладчайшая музыка не смогла бы этого сделать.
Все, что Лена в этой жизни ценила больше всего, была семья. И значила она для нее всегда очень много.
Ее семья. Лидия Максимовна и Александр Игоревич… Максим…
Семья, о которой она всегда мечтала.
За это Лена и любила проводить вечера в компании четы Колесниковых. Она чувствовала себя своей в такие моменты. Что она — часть этой семьи, этого дома. И словно не было обид прошлого и сожалений, не было боли и непонимания. Словно бы Максим любил ее…
Сама она выросла без родителей. Мама умерла через несколько месяцев после родов, а отец, когда ей было три. Воспитывалась она бабушкой Маргаритой Ивановной. От нее получала все тепло и всю ласку, заботу и любовь. И никогда не ощущала на себе мужского внимания и заботы.