А переехать я к Елене Петровне не мог. Во-первых, Она не хотела шокировать моим появлением в Её жизни своего любимого сына. То есть для моего знакомства с ним требовался подходящий случай. И он намечался только на конец ноября, когда будет Её день рождения. А во-вторых, моему съезду с гаража к Ней мешал вот какой фактор: Её любимая кошка. У меня на неё была аллергия, и вторую ночь, подряд проведённую мной у любимой Женщины, портило мне кошачье присутствие, сам кошачий дух был для меня переносим со скрипом: я задыхался, кашлял и терял ощущение комфорта в Её доме. Но не избавляться же Ей от кошки, к которой Она привязалась (кошка четырёхлетняя), из-за того, что у меня неё аллергия, я ведь скоро должен буду уехать в Германию на учёбу - Она в это верила-и вопрос о присутствии кошки в Её доме можно будет серьёзно ставить лишь по моём возвращении из Бундеса, то есть через несколько лет. Поэтому сейчас на повестку дня мой переезд к Ней ни мной, ни Ею не ставился. Поэтому совет "Лёша, - нашёл- бы-ты-какую-нибудь-бабу!" с поправками: "женщину", и не "какую-нибудь" не действовал. А ведь как было бы просто мне после переезда к Ней устроиться на любую, хоть тяжёлую и непрестижную, работу ради денег! О деньгах. К концу сентября - началу октября мой запас денег от работы в строительной компании закончился. А за сентябрь в гараже я получил всего 2 тысячи. Живи как хочешь.
В октябре я съездил в Купчино к матери, чтобы перевезти от неё к Елене Петровне домой мой компьютер. Когда я его паковал, мать сказала:
- Вот попомни мои слова: в конце концов за компьютером будет сидеть не знакомый тебе сейчас мальчик.
Кого она имела в виду, она, естественно, сама не знала, я же подумал: "Не о сыне ли Елены Петровны догадывается моя мать, ведь я пока его не знаю? Если о сыне, то это не страшно, пусть он сидит, я этого хочу, а если о ком-то другом, то это действительно нехорошее предсказание". Дело в том, что компьютер в дом Елены Петровны я перетаскивал не столько для себя, сколько для Её сына, ведь мне Она жаловалась, что Её сын в последнее время стал с меньшей охотой приезжать к Ней на выходные и старался порой остаться дома у своего отца, так как у них дома был компьютер, и отец позволял сыну играть на нём и лазать по Интернету только по выходным, присматривая за тем, чтобы сын по будням только учился. Поэтому сын стал предпочитать компьютер общению с матерью. Чтобы устранить причину неприезда по выходным сына к Елене Петровне, я и перевёз компьютер к Ней. Заодно, но не в смысле за один раз (я же стал перевозить свои вещи на общественном транспорте, включая громоздкий, а не плоский, монитор, на тележке на колёсиках), а за несколько поездок я перевёз к Елене Петровне от сестры Полины из Улиной комнаты такие ненавистные Полине коробки с моими книгами по немецкому языку и коллекцией игральных карт, которые так надоели Полине в её квартире. Я считал, что спасаю свои вещи от их утраты мной. Вот такое было отношение к моим вещам со стороны сестры. После презентации Елене Петровне моей коллекции игральных карт я их вместе с книгами по немецкому языку закинул у Неё дома на антресоли.
А мои любовные дела с Еленой Петровной пусть остаются в тайне. Хотя, признаюсь, что из-за моего безденежья особо и не о чем было бы рассказывать, если бы я не решил всё сохранить в тайне. Деньги за работу в гараже за сентябрь быстро кончились, а мои надежды на увеличение числа грязных машин в гараже не оправдались: начальник гаража Зайцев почти перестал привлекать меня к мытью машин. И вот оно случилось. В октябре. Я совсем без денег. В гараже. И кончилась моя рабочая смена в гараже, а мне даже поехать к Елене Петровне не на что. И я остался в гараже. В закутке. А Зайцев, сам заступивший на смену в гараже, сидит в передней, главной, комнате. Вызывает меня к себе. Я сажусь перед ним в кресло. И начал он пересказывать вчерашние новости из телевизора и давать свой комментарий к ним. С позиции сталиниста. Я вынужден слушать, ведь он вечно требует моих "да" и "нет". И продолжается эта политинформация час. Полтора. А его всё прёт. Прёт и прёт разглагольствовать на темы вчерашних новостей. А мне что оставалось делать? Встать, и уйти в свой закуток, и завалиться там спать, сказав Зайцеву, что мне надоело его слушать? Или без денег покинуть гараж на энное количество часов? Но мне хотелось есть, и поэтому я продолжал слушать просталинский комментарий-бред Зайцева в надежде дождаться подходящего момента типа паузы в его словоизлиянии для высказывания своей крайней нужды в деньгах, настолько крайней, что дальше некуда: всё - действительно край! А его всё прёт и прёт. Наконец, наверное, когда Зайцев высказался по полной программе, то есть когда ему уже больше нечего было комментировать, он спросил меня свысока:
- Чего сидишь? Денег, что ли нету? - Зайцев как в воду глядел.
- Нет.
- Ну на, вот тебе, - Зайцев протягивает мне бумажку в 50 рублей. - Сходи купи чего-нибудь поесть. - Сказал он как приказал.
Я взял деньгу и прямо в том виде, как был, то есть в тапочках, вышел из гаража и зашёл в соседнюю дверь, входную от универсамчика. Вернувшись из магазина с продуктами на 45 рублей и пачкой "Беломора" за 5, я услышал от Зайцева:
- Ну тогда сиди дальше, а я пойду.
И прежде чем уйти, он не забыл записать в своей тетрадке выданную мне сумму - 50 рублей. И Зайцев ушёл. А я остался дежурить вторые сутки подряд.
Так я подсел на пятидесятирублёвые подачки-авансы, выданные мне вперёд в счёт будущей зарплаты полтинники, ибо на следующее утро ситуация повторилась в точности. И на следующее. Через несколько суток я сэкономил 20 рублей на 2 жетона метро, чтобы съездить к любимой Женщине. Она меня накормила и спать рядом с собой уложила. Поскольку я не мог что-либо важное для нас обоих хранить от Неё в тайне, то я рассказал Ей, что я оказался на мели. Совет Её попробовать мне поискать ещё работу, совместимую с работой в гараже, казался вполне естественным, но трудно реализуемым, если не сказать нереальным. А признать собственную несостоятельность - "опуститься" до "чёрной работы" типа кондуктора на городском общественном транспорте или дворника я не мог. Хотя бы потому, что у меня такая Женщина как юрист, то есть с вполне приличным социальным статусом. Да и не для того я продавал свою комнату и столько терпел в связи с её продажей, чтобы пойти в кондукторы или дворники. Нет уж, лучше сдохну "чистым потенциалом", чем пойду работать на подлую работу. А работа кондуктором или дворником в России наших дней мной воспринималась именно как чёрная, грязная, подлая.
А в конце октября Зайцев, обвиняющий-называющий меня каждый раз лентяем, придумал:
- Пусть тебя кормит твоя - как ты говоришь? - Елена Петровна, а я тебе платить ничего не буду: ты же здесь живёшь, а жильё, знаешь, сколько сейчас стоит снять? - и не выдал в один прекрасный день мне полтинника. Я же никуда не ушёл после такой невыплаты, а лёг голодным спать в закутке. На следующее утро поняв, что так я сдохну у него в гараже с голоду, Зайцев смилостивился и выдал мне под зарплату с записью в своей тетрадке 100 рублей. Сходив в магазин, я по приказу Зайцева остался дежурить следующую суточную смену. И если до этого кроме меня и самого Зайцева в гараже дежурил по суточным сменам ещё один пенсионер, то теперь Зайцев отказал этому пенсионеру в работе. Так я стал почти вечным дежурным. И стал представлять для начальника гаража некоторую новую экономическую ценность, ведь я ему экономил деньги, которые раньше ему приходилось платить за дежурства в гараже ещё одному сторожу, а теперь он мог класть их себе в карман.
А с Еленой Петровной скотина Зайцев всё ж таки пообщался по телефону. Предполагая, что начальник гаража - уважаемый человек, Женщина внимательно выслушала его обвинения в мой адрес, что я лентяй, каких свет не видывал. И какой бы умной ни была Елена Петровна, зерно сомнения в моей трудоспособности она проглотила, то есть восприняла всерьёз слова моего рабовладельца Зайцева. Да, я попал в рабство. От которого мне было не убежать. От системы не убежишь. Не имея точки опоры трудно изменить ситуацию. Рабы в Древнем Риме ведь тоже ходили без цепей, например, за водой, но бежать им было некуда. Ну куда мне без денег, без профессии, без дома из гаража? Никуда. Так что оставалось ждать отъезда на учёбу в Германию не рыпаясь, ведь каждое лишнее движение требует денежной подпитки, даже для поиска работы нужны деньги. На покупку газеты объявлений о вакансиях и на разъезды по городу в места возможного трудоустройства. А их, денег то, как раз и нет. Вообще нет! Ведь от полтинника в день много не оторвёшь. И так приходится с него брать пятак на "Беломор". А ещё к Елене Петровне надо съездить. Теперь уже иногда . И из-за того, что денег на дорогу теперь труднее достать-сэкономить, и из-за увеличения числа моих дежурств в гараже.