- Это моё предприятие! Не позволю! Это я кого? Змею пригрел на своей груди? Да как ты мог? Какое свинство с твоей стороны, этот профсоюз!
Я хотел было сострить, что вы, Иван Андреевич, мне друг, но истина дороже, но передумал, потому что тот уже вскочил со своего хозяйского-директорского места, и мне пришлось задуматься о самозащите. Но Иван Андреевич, надо отдать ему должное, сдержался.
Тут я на некоторое время прерву сцену в кабинете Ивана Андреевича, чтобы указать на то, что я за время работы у него сошёлся с рабочим его предприятия Олегом. И Олег решил мне помочь. У него был приятель, или старый друг, Сергей Васильев, живущий в Петергофе в 23-ем квартале. Правда, Олег с Сергеем давно не виделись. Так вот Олег, зная Сергея, предположил возможность поселения меня у этого Сергея за малые деньги. Я согласился, понимая, что продолжать жить на предприятии Ивана Андреевича, когда подворачивается возможность снять угол за полторы тысячи рублей, - это неправильно. Снять угол означает жить в той же комнате, что и Сергей Васильев. Я посчитал большой удачей, что нашёлся такой человек, кто приютит меня за такие скромные деньги. Ну и пусть, что в Петергофе! Всё ж таки в квартире! На момент моего прихода в кабинет Ивана Андреевича, вознегодовавшего от моих высказываний о лёгкости учреждения профсоюза на его предприятии, мне осталось всего только раздобыть 1.500 рублей и поехать вместе с Олегом после работы к Сергею Васильеву на электричке до Петергофа. Когда Иван Андреевич закончил выражение негодования или сделал паузу, я умудрился высказаться:
- Нет - так нет! Я это так, чисто теоретически. А мне самому это не надо. Не мне здесь работать. Вы уж простите меня, Иван Андреевич. Я очень ценю Вашу помощь мне. Я ведь собрался от Вас уходить! Всё! Вы меня выручили. Далее я сам.
- Что? Нашёл, где снять? И за сколько? Где? - спросил заинтересованно знающий о моих поисках жилья Иван Андреевич, обещавший оплатить его мне.
- Да, нашёл. В Петергофе. И мне надо всего полторы тысячи дать за месяц хозяину квартиры.
- Что? Так дёшево?
- Олег говорит: да. У его приятеля. Не комната, а только угол в комнате хозяина.
Иван Андреевич распорядился выдать мне 2 тысячи рублей. Через бухгалтерию, с моей распиской в получении, как и за все авансы.
- Удачи! - на прощание пожелал мне предприниматель. Эпизод с профсоюзом также не настраивает меня писать подлинное имя Ивана Андреевича - оно, конечно же, другое - и название его фирмы.
На следующий день вечером мы с Олегом поехали в Петергоф. Бесплатно. Меня комната устраивала - не в моей ситуации нос воротить. А насчёт хозяина было пока неясно, почему такой лоб нуждается в лишних полторы тысячи рублей и готов терпеть неудобство, моё подселение к нему в комнату. Я передал Сергею Васильеву 1.500 рублей за постой и выставил бутылку водки отметить своё новоселье. Выпили. Олег уехал. На следующий день я поехал на электричке (опять бесплатно) на работу к Эдику Сипатову, своему однокурснику. Он, юрист крупного пищевого комбината, замолвил за меня словечко, чтобы меня взяли в отдел логистики. И меня взяли. Моя работа требовала выхода как в дневные, так и в вечерние, и ночные смены, ибо машины загружались круглосуточно. Для меня, командующего погрузкой коробок с готовой продукцией грузчиками в фуры, имелась комнатка, где можно было спать в свободное от погрузки время.
Сергей Васильев, хозяин комнаты, оказался наркоманом. На мой взгляд, наркоманом с небольшим стажем, ибо обстановка в комнате ещё сохранялась. И телевизор был большой, приличный. Я понял, что он наркоман, по его просьбам ко мне выйти с кухни в комнату на непродолжительное время, чтобы я ему не мешал. Часто к нему приходили какие-то люди, и они все вместе просили меня выйти с кухни, или, наоборот из комнаты на кухню, когда их было много. При этом я часто видел в руках Сергея Васильева какую-то коробку типа автомобильной аптечки. Я понял, что он и его гости колются наркотиками. Однажды зашёл сосед по лестнице Андрей. Я у него взял зарядное устройство для найденного мной телефона Nokia. Андрей также наркоманил. Постепенно, с каждым последующим приходом, наркоманы становились со мной всё более бесцеремонными, их просьбы ко мне выйти становились всё грубее. Куда же я попал! В наркопритон! Звоню Олегу, но тот удивлён, узнав, что его друг Сергей Васильев стал наркоманом. Стало быть, это произошло недавно. Я 3 раза успел сходить из квартиры в Петергофе на пищевой комбинат в Петербурге. За электричку не платил. А по Питеру прошёл пешком немало. Работая на погрузке готовой продукции я, будучи голодный, ел блинчики с начинкой в не разогретом виде, со льдом! Не я это придумал, потреблять их сырыми, а работавшие под моим началом грузчики, все - сплошь маргиналы, были и выходцы из Средней Азии. В четвёртый свой выход на работу я пришёл туда с фингалом под глазом, который мне поставил сосед Сергея Васильева Андрей. Потратив мои полторы тысячи рублей, Сергей Васильев превратился из гостеприимного хозяина в животное, что ли, по отношению ко мне. Его гостям я тоже откровенно мешал своим присутствием в квартире-наркопритоне. Вот Андрей, раздражённый, и не сдержался. Я пытался вызвать милицию по телефону, чтобы она разогнала сборище наркоманов, но безрезультатно. Я еле-еле вынес из квартиры Сергея Васильева свои книги по немецкому, а сумка-баул и рюкзак с тёплыми вещами, одеялом и синим полиэтиленом так и остались в ней. Навсегда. Хорошо, - думаю я. - Я сам немедленно явлюсь в милицию и попрошу разогнать их уколотых наркоманов, показав им фингал, что они мне напечатали на лице, и факт нахождения моих вещей в этой квартире будет доказательством моего бомжевания, и, что фингал получен мной именно здесь. Моё зарегистрированное обращение в милицию послужит вместе с зарегистрированным фингалом дополнительным доказательством в суде моего бедственного положения. Правда, когда я смогу в очередной раз подать заявление в суд, я не знал. Знал одно - это мой выход. Цивилизованный выход, законный и единственный, из моего дикого положения.
Сажусь в автобус, чтобы добраться в милицию. Платить я не собираюсь, типа: я же вызвал милицию, и она не приехала, значит, мне самому надо добираться до неё за помощью, для восстановления справедливости, и ещё платить за свою дорогу до милиции - это несправедливо и просто неправильно. Ведь у меня на лице доказательство, свежее, что я пострадавший и еду в милицию за помощью. Но это не было понятно кондуктору автобуса, ему не выгодно это было понимать. И вот он вместо сочувствия всю мою дорогу до милиции выражает громко неудовольствие моей наглостью, то есть тем, что я еду бесплатно. У пассажиров я также не вызываю сочувствия. Некоторые вторят кондуктору-бабке в нападках на меня. Я, доехав всё-таки до нужной остановки, выхожу из автобуса словно оплёванный. И каким одиноким я чувствую себя в этот момент. Без моральной поддержки людей в автобусе и милиции. Да, милиция меня не поддержала, и проехать до квартиры Сергея Васильева она отказалась, узнав о том, что адрес наркопритона - квартира именно его:
- Да кто не знает этого Сергея Васильева, что он наркоман? - спрашивает меня кабинетный мент. - И ты дожжен был знать. Нашёл, куда соваться!
Моральных и физических сил писать заявление в милицию и требовать его принятия у меня не было. И менты, можно сказать, что выгнали меня из отдела, узнав, что сам я бомж. История повторилась: когда у меня в общежитии украли музыкальную систему SONY, менты так же прогоняли меня.
Вывод: я бомж, я выпал из общества, я вне закона, то есть не подлежу его защите, ведь я уже не гражданин, а маргинал, изгой.
Сделанный мной вывод подтверждают медики, когда я в Петергофе обратился в поликлинику, чтобы они засвидетельствовали мой фингал, коли милиция не хочет свидетельствовать и отфутболивает меня к медикам. Медики же нос от меня воротят, узнав, что я без полиса и прописке не их. Я уговариваю их осмотреть моё лицо и зафиксировать где-либо у себя его состояние, а 200 рублей, которые они требуют у меня за выдачу справки о наличии у меня фингала, я говорю, что найду и выкуплю эту справку, то есть раз я не их, то за простую бумажку они требуют сначала заплатить такие деньги!
С фингалом я являюсь на пищевой комбинат. Всем неприятно на меня смотреть, на мой фингал: отводят глаза. И он не прибавляет доверия ко мне со стороны начальства моего отдела. Я вынужден обосноваться в комнатке, о которой я писал, что она есть при отделе логистики, и где можно в случае чего заночевать (в случае поздних загрузок фур, когда на городском транспорте уже не уехать домой). Поначалу начальство вроде бы не поняло, что я обосновался жить в этой комнатке. И сплю я в этой комнатке на стульях, составленных в ряд. И именно в это время, в середине декабря, меня стали беспокоить бельевые вши. Я, правда, ещё не знал, что это они, а просто чесался. То там, то сям. И это даже мешало мне спать. Я думал, что этот зуд от того, что я давно сплю не раздеваясь.