* * * (Звёздочки ╧69)
На Главпочтамте, который находится недалеко от моего места обитания на лестничной площадке, широкие столы, поэтому я в конце апреля - начале мая хожу на Главпочтамт, чтобы написать за столом новое исковое заявление в суд. На этот раз я решил подавать его в Октябрьский районный суд, так как живу я на лестнице в бывшем Октябрьском районе города. После Первомая, но до Праздника Победы, я иду с написанным исковым заявлением и его копией, сделанной Романом Герасимовым, в Октябрьский районный суд. Меня принимает секретарша судьи и отказывается брать у меня моё исковое заявление, потому что в нём сумма морального вреда (материальный по сравнению с ним не существен) прописана только в долларах эС-Ша-А. 5 миллионов долларов - в такую сумму я оценил моральный вред, причинённый мне, за всё то, что я перенёс, и что уже известно читателю. В заявлении я сделал приписку, что не вижу смысла переводить эту сумму в рубли. Я настаиваю на своём, и секретарша скрывается за дверью, и я слышу, что судья даёт распоряжение секретарше принять у меня моё исковое заявление. Но зарегистрировать его секретарша не собирается, произнося всего лишь:
- Всё, ваше заявление принято!
Ну как тут заставить её работать?! Я ухожу без регистрационной записи в журнале о приёме моего искового заявления, не желая спорить с этим червяком, самой мелкой госслужащей - секретаршей суда. И я начинаю ждать из суда приглашения на рассмотрение моего дела.
А с наступлением тёплых и всё более длинных дней мне становится всё сытнее. Днём я уже хожу в подаренном пиджаке. На Сенной площади появляются забегаловки под зонтами и тентами, где можно откушать за столиком на открытом воздухе. Несколько раз мне удаётся подкараулить момент, когда посетители наедятся, не доев всё до конца, и уйдут, а уборщицы со стола не успеют всё унести - и я шустро подсаживаюсь за освободившийся столик с объедками и опустошаю тарелку до конца. Всё - нет объедков: я доел! Но такие сцены будут не частыми, так как уборщицы в забегаловках свою работу знают, и я часто обламываюсь, не успев сесть за столик раньше прихода уборщиц. Зато на скамейках и в урнах в Александровском саду и в сквере перед гостиницей "Астория" остатков еды и питья так много, что я стал всё чаще наедаться досыта. Плюс надежда на суд, и у меня настроение повышается.
Однажды в мае под вечер я в бушлате, но не в костюме ангела-воина, совершаю круг по скверу у гостиницы "Астория", приглядываясь к скамейкам. В этот период я, осознавая себя ангелом, уже при дневном свете не лазаю по урнам, поэтому, если не заметить, что я подчищаю какую-либо скамейку сквера, то можно подумать, что я просто медленно иду по скверу, никуда не опаздывая. Так, наверное, и подумал следователь или опер, или ещё какая ищейка, и обратился ко мне с просьбой пройти с ним, если я не спешу, здесь рядом: во двор городской прокуратуры, и выполнить свой гражданский долг, а именно, побыть понятым при обыске какого-то задержанного. Мне, как и осенью, польстило, что меня принимают за добропорядочного гражданина, хотя я им и не являлся, а был бомжом. Второй раз за полгода просят меня побыть понятым! Что-то часто, мне так кажется. Неужто мой внешний вид располагал их обратиться именно ко мне из толпы?!