Числа девятого июня я встречаюсь с профессиональным фотографом Романом Волковым, с которым я познакомился в Коневском монастыре, и он проводит настоящую фотосессию со мной, воплотившимся ангелом. Роман! Я обращаюсь к тебе. Твои фотографии нужны для второго издания моей Книги: читающий Народ должен видеть меня, ангела "Морского крота" во всей красе! Скинь мне фотографии на мой электронный почтовый ящик: alevale71@yandex.ru.
Ещё через день, числа десятого июня, мне звонит Александр Иванов. Тот, с кем я встретился в книжном магазине "Буквоед", и который навёл меня на знакомство с Анатолием Холоденко. По телефону Александр Иванов спрашивает меня, как я отнесусь к тому, чтобы меня поселить то ли в санаторий, то ли в дом отдыха, или в пансионат какой-то, устроив меня на должность опять-таки дворника - и там у меня будет готовая еда и свободное время, чтобы я писал свою Книгу - лишь бы писал и не тратил время зря. Я дал согласие, потому что Книгу, действительно, надо было писать.
Зная, что ко мне скоро приедет НТВ снимать про меня телепередачу, я сходил на своё последнее место работы - в ресторан на Невском к шеф-повару Андрею, первым высоко оценившему мой костюм "Морского крота". Я объяснил ему, что мне для телесъёмок нужна бутылка из-под дорогого алкоголя, чтобы она смотрелась в кадре ярким пятном на фоне моего в общем-то тёмного наряда. Так вот, хохотун-Андрей принёс мне не пустую бутылку из-под дорогого алкоголя, а почти полную: ядовито зелёного мятного голландского ликёра. я и мечтать не мог о лучшем подарке от Андрея.
А межу тем уже были во всю белые ночи. И любящий выпить и погулять народ использовал этот световой бонус - дополнительное светлое время по полной программе - до утра. До позднего утра. Ибо понять, где кончается ночь, и начинается утро, было невозможно. На Адмиралтейской набережной нашёл две недопитые бутылки вина. Одна из них - французское бордо, вторая - похожее на бордо испанское вино. В каждой из бутылок красного вина было много - по полбутылки. Отхлебнув и того, и другого, и сделав вывод, что вина очень похожи друг на друга, я долил испанское в бордо. Получилась одна полная бутылка красного вина. Меланж. Я подумал, что, найдись это вино чуть раньше, то мне бы не пришлось идти в ресторан за бутылкой к шеф-повару Андрею.
Далее в одну из моих прогулок ранним утром на Невском я прошу водителей поливочных машин, едущих по проезжей части, но брызгающих на тротуары, не сбавлять напора воды, чтобы меня не забрызгать: "Давайте, брызгайте, брызгайте!" - показываю я водителю поливочной машины руками. Мне полезно освежиться, умыть лицо и помыть запылённые ботинки в струях воды. А далее происходит моя встреча с девушкой, описанная мной в начале моей Книги. Я был в хорошем настроении, но ей тайну своего будущего и про Книгу говорить не стал: не было возможности-так бурно она отреагировала на явление ей ангела, меня, - да и зачем ей пудрить мозги? - так я решил, удаляясь от неё с Аничкова моста в сторону площади Восстания.
В другой раз ночью я нашёл "городской" батон без горбушки, а так почти целый, зачем-то насаженный на две длинные пластмассовые палочки от рекламных флажков (проткнут вдоль батона как эскимо на палочке), так что снизу можно было удобно держаться за две палочки как за ножку. А сверху, там, где не было горбушки, палочки торчали всего на 5 сантиметров. Так вот, я заложил между верхними кончиками палочек беломорину, то есть над батоном, а держался рукой под ним. И так курил, поднося батон к себе и удаляя от себя. А в левой руке в ту прогулку я носил бутылку с зелёным ликёром, поливал им сверху булку и ел её, пропитанную вкусом сладкой мяты. На Дворцовой площади люди меня спрашивали, вкусно ли? И я давал им попробовать эту мятную сладость. А потом я пришёл на Адмиралтейскую набережную, просто Набережную, к спуску к невской воде со львами у Дворцового моста, заметил там плавающую утку и стал кормить её этим "городским" батоном, политым сверху зелёным мятным ликёром. Прохожим казалось, что я кормлю утку этой зеленью, я же отщипывал кусочки булки не сверху и не с того бока, что обращён к прохожим, где на батоне была буйная ядовитая по цвету зелень, а с другого бока, невидимого прохожим, где батон был чист от ликёра.
Однажды в июне я днём поехал в костюме ангела на метро, в первый и последний раз, на "Академическую", чтобы забрать своё тряпьё из гаража на улице Софьи Ковалевской, где я жил в рабстве (не могу написать, что в добровольном). Мне было ценно не само тряпьё, а хороший чемодан, мягкий, красный, в клеточку, складывающийся, в котором тряпьё хранилось в гараже. Начальник гаража Зайцев выставил мне чемодан через порог, не пуская меня внутрь служебного помещения. А в сумке у меня были найденные накануне пассатижи. И по дороге к себе на Набережную я выхожу с чемоданом на "Площади Восстания", чтобы пройтись с ним по Невскому до Адмиралтейства. Чемодан у меня в левой руке. А правой я догадался держать пассатижами беломорину. Так я курил, поднося зажатую между губок пассатижей беломорину к губам. Кто-то из прохожих выкрикнул:
- Куда идёшь?
- На войну, - без задержки ответил я, вспомнив, как в армии носились с тревожными чемоданами офицеры во время сборов по тревоге.
Люди расступались, завидев меня такого с чемоданом и пассатижами с беломориной. Я понял, что для поддержания эпатажа по ходу моего движения до Адмиралтейства мне нужно постоянно курить таким образом, посредством пассатижей. Но "Беломор" в моей почти пустой пачке быстро закончился-при подходе к Литейному. Я уж было подумал, что не свернуть ли мне на него, чтобы купить сигарет, ведь больше я не выйду с чемоданом гулять на Невский. И только приняв решение свернуть, я нахожу перед собой прямо на тротуаре Невского проспекта пачку длинных, тонких, лёгких, дорогих, так называемых дамских, сигарет. Так что сворачивать с Невского, на котором на этом участке сигарет не продаётся, на Литейный мне не пришлось.
- Ну ты зажигаешь! - неслось мне вслед.
Ну, не Бог ли послал мне эти сигареты, чтобы я шёл прямо, никуда не сворачивая?!
Вечером 10 июня Матвей сообщает мне, что скоро дворники в ближайшей округе пойдут проверять чердаки и подвалы в связи с предстоящим на днях саммитом (встречей в верхах) в Петербурге в целях повышения безопасности и удаления нежелательных элементов.
- Так что, думай, - заключил он.
И я подумал. Заранее, то есть за несколько дней, я не хочу спускаться в квартиру тёти Надины. И мне ведь надо и вещи свои, в том числе лежанку, куда-то деть. А куда их класть у тёти Надины? Только в кладовку, которая мала и которой часто пользуются, да под лестницу (в квартире тёти Надины кухня находится на возвышении. Поэтому 11 июня я захожу к тёте Надине и открываю ей тайну, что я давно, вот уже 3 месяца, как живу в её доме на лестничной площадке выше последнего этажа. Тётя Надина не удивилась и отнеслась к моей новости спокойно. Для чего я ей открылся? Для того, чтобы через несколько дней, когда придёт дворник, у него на глазах взять все свои вещи и перебраться с вещами в квартиру на первом этаже - к тёте Надине, то есть как можно позже, чтобы уменьшить по времени нахождение моих вещей в квартире на Набережной.
А пока наступает 12 июня 2006 года. Вообще-то это день провозглашения Россией собственного суверенитета, который является выходным-праздничным. В этот день я кормился как обычно на Сенной и на Садовой (на Садовой там, где торгуют шавермой). Я был одет в пиджак, подаренный мне Ниной из церковной лавки на Московском вокзале. Но я же "Морской крот". А атрибутом крота, по-моему, являются тёмные очки. Поэтому на мне их много-трое, ведь, как говорится, Бог любит троицу: двое на нагрудном кармане пиджака, третьи - посреди груди вставлены дужкой в рубашку. И вот я возвращаюсь на Сенную, идя по Садовой от места торговли шавермой. Гляжу: на переполненной урне сверху аккуратно лежат ещё одни очки с раздвинутыми дужками. Везёт мне на находку тёмных очков! Я быстро понимаю, почему были выброшены эти, вернее, аккуратно водружены на кучу мусора: у них разболталось, то есть стало подвижным, одно стекло вследствие выпадения одного винтика. Но мне-то не нужно носить очки на носу - мне они нужны до кучи. Или не нужны, ведь у меня уже есть трое очков? Но пока я перевесил другие очки на нагрудный карман пиджака, и их там стало трое, а новую находку повесил на грудь за рубашку. Покружив по площади и наевшись, я двинул в сторону Набережной. Сейчас бы попить, - подумал я. И не успел я далеко отойти от Сенной, а именно, когда я только подходил к каналу Грибоедова, мне звонит Роман Герасимов и приглашает меня попить пива. Вот заботливый! И джинсы мне подарил, и к своей тёте на обед свозил, и на мой мобильный деньги положил, и ксерокопии моего иска в гражданский суд сделал - всё это он, Роман Михайлович Герасимов. А зовёт он меня пить пиво на Васильевский остров. Мы встречаемся с ним на углу пятой линии и Малого проспекта. Пиво Роман покупает на вынос в каком-то кабачке на вынос дорогое, которое я не пробовал, но оказавшееся хорошим. На мой вкус. Пить мы решили на улице на скамейке. Посидели-попили. Надоело сидеть, встали.