Побег
Облом моего отпуска произошёл в четверг 31 июля. Я в этот же день написал об этом предыдущую главу и сразу же отправил свою Книгу Президенту России, Администрация которого после прошлого обращения к нему сообщила мне, что моё обращение к Президенту с моей автобиографической Книгой "...на Марс,..." и моими снами отправлены в Правительство Санкт-Петербурга для решения моего вопроса по существу. И я в четверг попросил Президента переслать туда же, то есть в Правительство Петербурга, свежую версию моей Книги, то есть с главой про великий облом. А что же случилось в этот же день-четверг вечером? Побег с нашего отделения одного психа-дурака. Утром в пятницу я пошёл в кабинет врачей, чтобы передать Анне Ивановне Ласточкиной (своему лечащему врачу) флешку с написанной главой про мой облом. Я знал, что она сразу прочитает её. В 9 утра у нас обломился второй перекур. Нам объявили, что в связи с побегом одного психа-дурака будут страдать все. Мне представляется, что это совсем не тот случай, когда введение круговой поруки может быть эффективно-полезно. Это была инициатива старшей медсестры нашего 8-го отделения Татьяны Владимировны - ввести ограничение курения до 5 сигарет в день и пользования компьютерами только до обеда. А ведь она знала, что я на компьютере занимаюсь Делом, а не игрушками. И SÜR СНЫ она читала. И про то, что я пишу автобиографическую Книгу, она тоже знала. То есть могла бы меня не наказывать хотя бы из боязни меня, что я отражу её поведение в своей Книге. Но она была самоуверенной дурой. Я ведь к ней подошёл, и сделал попытку заговорить с ней о неразумности, неправильности введения круговой поруки. Но она меня слушать не стала. Теперь ей придётся читать хотя бы эту главу и предыдущую. В 11 часов был второй перекур на улице. После которого я решил зайти к Анне Ивановне, чтобы высказать ей свою позицию относительно введения старшей медсестрой ограничений с надеждой наложения на них вето Анной Ивановной, которая в это время исполняла и обязанности заведующей отделением Маргариты Александровны Арестовой. Я попросил санитара постучаться в кабинет врачей и доложить Анне Ивановне о моём желании срочно с ней поговорить. Санитар открыл дверь в кабинет своим ключом, зашёл в кабинет. В тот самый момент, когда он заглядывал во вторую дальнюю комнату кабинета, в него стал заходить другой врач отделения, усатый дурак-бездельник, который в отличие от Анны Ивановны совсем не занимается своими пациентами, а приходит на работу не работать, а просто посидеть в кабинете (О Боже! Как же мне повезло, что ты послал мне лечащим врачом Анну Ивановну, а не этого пожизненного бездельника и дурака - он всегда был таким: об этом говорят медсёстры, знающие его, что и на предыдущих работах он был таким же "работничком"). И в этот момент, когда я жду от санитара ответа, пускает ли он меня в кабинет или нет, этот усатый дядька меня, стоящего в коридоре, спрашивает:
- Чего надо?
- Хочу поговорить с Анной Ивановной, - отвечаю я.
- Ты уже был сегодня утром. На сегодня хватит.
- У меня срочное дело. И не вам решать, хватит или нет. Вы не мой врач.
- Иди давай. Я сказал!
- Чего вы меня посылаете? Сами идите. Идите, куда хотите, можете и подальше! Чего мне бояться? Я не псих и не дурак!
Санитар выглянул из дальней комнаты кабинета и сообщил мне, что Анны Ивановны нет на месте в кабинете. Я вышел вместе с санитаром в холл отделения и попросил его передать Анне Ивановне, что мне нужно к ней по неотложному делу (я никогда не злоупотреблял словами типа срочное дело, неотложное дело).
После неудачной попытки срочно переговорить с Анной Ивановной я пошёл на свою половину отделения. Мне встретилась сестра-хозяйка, и она попросила меня спустить из помещения через крыльцо (именно через: там сначала ступенька вверх, затем через 3 шага ступеньки вниз) новую тележку, которую она боялась оставлять на улице, так как её могли укатить пациенты-работники с других отделений, на которых тележки старые-раздолбанные с тяжело вращающимися колёсами. Я с другим пациентом схватил нашу тележку и стал её нести из помещения на улицу. И при узком повороте, в который едва вписывалась тележка, в дверном проёме напарываюсь предплечьем на петлю с острыми углами для навесного замка. Я чуть не уронил себе тележку на ноги, споткнувшись на первой ступеньке! А сестра-хозяйка мне говорит:
- Ты далеко не первый. Последней была старшая медсестра. Она порвала об эту петлю себе рукав на халате.
Вот какая дура эта старшая медсестра Татьяна Владимировна! Сама зацепилась, и не приняла меры к устранению халтуры плотников. И я пострадал из-за неё. Пришлось даже мазать руку зелёнкой.
Сразу после обеда приказали сдать компьютеры в кладовку. В тихий час приходит в мою палату Анна Ивановна, садится на мою кровать и говорит мне:
- Мне уже доложили, как Вы хотели поговорить со мной. Вы действительно угрожали его убить?
Я сразу догадался, что этот усатый возвёл на меня поклёп.
- Да что Вы, Анна Ивановна! Разве можно верить этому дураку и бездельнику?! Я всего-то сказал ему, чтобы он шёл и подальше.
- А Вы точно подметили! Дурак и бездельник.
- Так поверьте, что я вообще не угрожал!
- Ладно. Верю.
- А вообще, я хотел Вам рассказать о закручивании гаек на отделении старшей медсестрой. Об ограничении курения до 5 сигарет в день и пользования компьютерами только до тихого часа.
- Я так и поняла. Я отдала такое распоряжение под давлением старшей медсестры. Вы же знаете её. И кто здесь рулит.
Вставляю своё замечание. Сёстры и санитарки по одной, а был случай, что даже и хором, заявляли мне: "Мы здесь главные! А не врачи". Их заявления мной и Анной Ивановной объяснимы их логикой: если будет жизнь на отделении по их правилам, то они просто все поувольняются, и некому будет их заменить в короткий срок: ну, где взять в этой дыре сразу несколько новых медсестёр и санитарок?! Вот они и ведут себя как королевы, до самой последней санитарки, которая позволяет себе обзывать пациентов (например, меня) словом "Сволочи!" только за то, что я пошёл в 7.03 в умывальник (официальный подъём в 7.00, в тот день нас подняли в 6.45), где уже пациентом был намыт пол (а в 7.35 она уже ушла с работы вместо положенных восьми утра). Эта сволочь (это она сволочь, а не я) носит имя Ирина Борисовна.
- ...Вы же знаете людей. Их лишат премии, вот они и начали "гнать волну" на пациентов в отместку. Я не могла выступить против старшей...
Вставляю своё примечание. Анна Ивановна чувствует своё призвание помогать людям, и вполне обоснованно опасается, что медсёстры при попустительстве заведующей отделением Маргариты Александровны Арестовой просто выживут её с больницы на пенсию, чего Анна Ивановна не хочет. Желая помогать людям. Кому чем может.
- Потерпите несколько дней. Волна уляжется, и я отменю своё распоряжение.
Но я не намерен терпеть даже несколько дней. Посмотрите, что стало. Раньше у нас было много перекуров, и в тёплую погоду мы всегда выходили надолго на улицу. Теперь же стало всего 5 перекуров по 10 минут. И больше никаких прогулок! А ведь, говорят пациенты, нам по закону положено гулять полтора часа как минимум! Я верю, что есть такая норма. Посмотрите, как я провёл вечер пятницы и субботу. Жара. Узкие форточки не справляются с проветриванием. Но половине отделения стоит жуткая вонь мочи и шайсе ходячих под себя тяжелобольных (Окна пошире не открывают. Персонал боится, что психи-дураки разбегутся). Гулять-подышать свежим воздухом не выводят. Эти королевы запираются в "едалку" и гоняют чаи либо смотрят по телевизору, что захотят (больные телевизором не управляют). Смотреть нечего. Заняться нечем. Курить охота. А из обоих кранов в умывальнике течёт кипяток (Это настоящий дурдом: летом - только кипяток, зимой - только холодная вода). Положенного исправного бака с холодной кипячёной водой нет (у имеющегося кран еле течёт, так что бутылочку воды, той же самой сырой, не набрать про запас, чтобы она остыла. Пить! Пить! А сами они пьют целыми днями нормальную привозную воду из больших пластиковых бутылей! И курят побольше нашего на наших глазах! Эй, ты, сука - главный врач Воинков! Ты скоро будешь наказан! И вы, все перечисленные в этой главе и в прошлых главах, включая начмедов, этого, что обломал меня с отпуском, и предыдущего Ваулина, который каждые полгода, не вникая в моё дело, продлевал мне принудительное лечение, и вы - фашистка Анна Павловна Чаплыгина (пишу, наконец-то, её настоящее имя) - заведующая 1 отделением этого дурдома, и ты - врачиха Светлана Сергеевна с первого, что перевела меня на девятое, и вы, зав. 9 отд. Любский и врач 9 отд. Германыч, и вы - психологи с семёрки, что, "поработав" со мной, изменили мне диагноз на параноидную шизофрению и задержали меня на семёрке, и ты - медсестра-сучка Марина, которая по собственной инициативе отбирала у меня модем после обеда в свои рабочие смены, вы, что? Все думаете, что вас нельзя привлечь к ответственности? Вы ошибаетесь! Вы все из кабинетов пойдёте в ссылку на физический труд. В совхозы и на фермы навоз грести лопатами. Сроком на 11 лет (столько я невинно страдал с 2003 года, когда меня подвело государство). Знайте, я - олицетворение справедливости, я - сам закон. Знайте, я - царь! Или император, или утюг, да хоть горшком назовите, только в печку не ставьте, как говорит Народ. Мой любимый Народ, знай, вот таким строгим и справедливым отцом я буду тебе. Ответственность! Ответственность! И ещё раз ответственность!