— Все, я больше не могу, у меня рот болит, — говорит Эллен и перестает улыбаться. — Что там дальше?
— Пункт второй: «Стреляйте глазками», — читаю я.
И мы стали «стрелять». Легко.
Третий пункт: «Танцуйте в одиночестве». Я включила музыку, и мы всей толпой начали изображать танец «в одиночестве». Кстати, я заметила, что новый вандербра очень даже подходит для бойких танцев.
— Посмотри, у меня нунги не просвечивают? — ору я Джаске.
Джаска поняла меня слишком буквально и сократила дистанцию.
— Что ты пялишься? — говорю я.
В другой ситуации Джаска ушла бы, хлопнув дверью, но сейчас я носитель ценной информации.
— Так, пункт четвертый, — читаю я дальше. — «Посмотрите ему прямо в глаза и тряхните волосами».
Что мы и сделали.
В пятом пункте мы стреляли глазками, опускали их вниз, встряхивали головой и опять стреляли глазками. Мы проделали все это много раз, пока у нас не заболели шеи.
В шестом пункте значилось: «Оближите губы и идите прямо на него, демонстративно покачивая бедрами». Обалдеть!
Рози наруливала по комнате, вихляя бедрами.
И тут я не выдержала и говорю:
— Рози, ты меня пугаешь. Ты же не на протезах!
Следующий пункт был самым чувственным. Нужно было изобразить мягкий теплый взгляд, взгляд-ириску. Смотришь на парня тягучим взглядом, словно хочешь притянуть его к себе. Ха, а у меня из-за Либби почти каждый день получается взгляд-ириска — она часто приходит ко мне в постель с какой-нибудь конфетой и тычет ею в глаз.
22.00
Девчонки ушли домой счастливые и обогащенные новыми знаниями. Стою у окна и смотрю им вслед. Они идут по улице, виляя бедрами и пританцовывая, словно утепленные аборигенки. Я даже повеселела, глядя на них.
Полночь
До Бала Оборотней — девятнадцать часов.
00.05
Но какая мне разница? Я же поставила на мальчиках крест.
00.13
Села дочитывать муттину книжку.
Следующая глава посвящена искусству соблазнения в разных культурах мира.
Например, если монгольская женщина хочет познакомиться с мужчиной (т. н. синдром «красной попы»), она втыкает в землю перед юртой флажок. Мужчина проходит мимо, видит флажок, бежит к себе домой, хватает лассо, прыгает на коня и скачет обратно к юрте, где живет женщина. Услышав топот копыт, та пытается убежать. Задача мужчины — догнать избранницу и заарканить.
00.20
Ночь. Я совсем одна.
Суббота, 12 марта
11.00
Проснулась, считай, ни свет ни заря, и это после долгой трудовой недели! А внизу мама орет как резаная:
— Ты, грязное животное!
Сама виновата. Нечего было за такого замуж выходить.
Спускаюсь вниз за подробностями скандала и вижу: мама стоит на пороге дома и бросается в Ангуса чем попало. Ангус сидит на клумбе и держит в зубах ухо летучей мыши. Мама вся красная от злости, и из одежды на ней только пеньюар, а ведь рядом соседи, а пеньюар — прозрачный.
Мама оборачивается ко мне и гневно говорит:
— Твой чертов кот... превратил наш дом в кладбище грызунов! Ему что, мало кошачьих консервов? Мерзкое животное!
Что толку орать на Ангуса? Его уже не изменишь. С таким же успехом можно просить гостью-сороконожку поскорее вытирать ноги.
— Дорогая мутти, — говорю я, — зачем ты обижаешь Ангуса? Смотри, ты довела его до слез!
— Вот я ему устрою веселую жизнь! Тогда он у меня по-настоящему заплачет!
Нужно гасить мамину агрессию:
— Этот случай очень хорошо объясняется в кошачьей литературе. Знаешь, почему Ангус приносит тебе мертвых птичек, мышек и уши от летучих мышей? В его глазах ты — глупая, беспомощная кошка, неспособная добывать себе пропитание. И это ухо — дар от всего сердца. А ты на него кричишь.
Ангус перевернулся на спину и начал тиранить трофей всеми четырьмя лапами. Плакать он и не собирался.
12.30
Побежала к себе наверх готовиться к вечеринке.
Наложила на ногти (ноги-руки) лак-основу. Так, что у нас дальше? Релаксация.
Легла на кровать, положила на закрытые веки огуречные кружочки. Расслабляюсь.
Блин. С песней «Sex bum, Sex bum, I'ma sex bum!» в комнату входит Либби. Не рановато ли?
Выставила сестренку из комнаты и запустила ее в сушильный шкаф — пусть поиграет.
Гляжу в окно: там, во дворе, вати начищает до блеска свою клоунскую машину. Я уже советовала ему сменить шлем на клоунскую маску, но папа на мой юмор не реагирует. Открываю окно и ору:
— Вати дорогой, а ты в курсе, что твоя младшая дочь вместо «Трех слепых мышек» поет кое-что покруче?
С блаженной улыбкой на лице папа продолжает полировать свое детище. А что я? Если бы в моей комнате сейчас поселился какой-нибудь толстый эскимос по имени Карл, то отец и его звал бы «дочкой», — ему без разницы. Это называется «родил и забыл».
Но меня, в отличие от родителей, волнует судьба моей младшей сестры, и тут у меня хватка, как у шерпы[27] — не отстану, пока не получу ответа:
— Алле! Ты меня слышишь? Твоя четырехлетняя дочь распевает песню Тома Джонса «Sex bum».
Папа смеется.
— А ты не боишься, что она станет малолетней проституткой?
Тут опять входит Либби с книжкой про Хейди:
— Джорджия, давай читай!
Пытаюсь объяснить, что я занята, что мне скоро уходить, но Либби угрожающе трясет своей Барби в акваланге.
Спасибо еще, что хоть Ангус не ворвался — я успела закрыть дверь перед самым его носом. Либби угорает от смеха, глядя, как Ангус шарит под дверью лапой, туда-сюда, туда-сюда.
Нет уж, фигушки, не впущу. Не хватало еще, чтоб он по моему наряду мышиные кишки размазывал.
16.00
От таких книжек, как «Хейди», дети точно вырастут чумовые. Эта Хейди живет с дедушкой в горах, быт у них очень даже незамысловатый, а она радуется, как дурочка: «Хейди спала на матрасе, набитом соломой, и была счастлива».
Боже праведный.
16.30
Там в книге еще есть мальчик Питер, он приревновал Хейди к ее новой подружке Кларе. Клара — инвалид-колясочник. И пока эта Клара, которую пересадили на стул, сидела у Хейди дома и поедала сыр, Питер угнал пустую коляску и столкнул ее с горы.
(Делаю себе мысленную пометку: никогда не поеду в жестокую Сырланлию[28]).
17.00
И после всего у книжки еще и счастливый конец: Клара — пошла!
Мораль «Хейди» такова: если у вас есть знакомые калеки, сталкивайте их инвалидные коляски в пропасть, и тогда все будет хорошо. Конец.
19.00
Пора. В наряде оборотня я вся из себя такая таинственная... От черной помады я отказалась — не хочу быть похожей на гота. Я видела их летом на концерте под открытым небом. Они все были в «коже» и буквально плавились на солнце, потом еле отодрали себя от сидений.
Так что вместо черной помады я выбрала блеск для губ — благо у меня полно новых пробников.
Так что все
très très
Спускаюсь вниз, готовясь к отцовской нотации — про короткую юбку, кричащую косметику... про комендантский час, и что мне еще рано выпивать и целоваться. Но разве я могу воспринимать его как взрослого? Пусть сначала нормальную машину купит. Сидит сиднем на диване перед теликом и толстеет.