— Это не тот вопрос, на который отвечают приличные девушки, — обернувшись и слегка порозовев, ответила Аурелия.
Мысленно девушка поблагодарила темноту, которая, как она надеялась, скрыла признаки смущения и волнения.
— Хорошо. Я могу надеяться, что больше нет ничего такого, о чём я узнаю после свадьбы, и что станет неприятным сюрпризом? — чётко выговаривая слова, спросил Эльдамир.
— У меня нет других секретов, — решительно ответила она. — Моей тайной являлась беременность. А если вы намекаете, что я постоянно так развлекаюсь, то смею вас заверить, что это была первая и единственная ошибка с моей стороны. Конечно, тут нет Тарика, который мог бы подтвердить искренность моих слов, но я говорю правду.
Как ни странно, Дамир поверил ей. В словах девушки было много горечи и праведного негодования. Впервые с того момента, как он узнал в наследнице Велора свою озёрную нимфу, у него блеснул лучик надежды, что всё ещё может наладиться. Он внимательно изучал глазами Аурелию, когда она, почувствовав, что пауза в разговоре слишком затянулась, подняла на него глаза. Это обстоятельство погубило Дамира. Желание снова обнять свою озёрную нимфу пересилило сдержанность, и он, шагнув к ней, сжал ладонями милое лицо и поцеловал. Губы девушки раскрылись с едва слышным вздохом. Их языки встретились и сплелись в чувствительном танце. Мужчина упивался осознанием того, что, несмотря на показную строгость и чопорность, Аурелия его желает. Девушка в его объятиях была нежной, податливой и неумело, но страстно отвечала на поцелуй. Оторвавшись от желанных губ и взглянув в затуманенные страстью глаза, Дамир прошептал:
— Мне лучше уйти, пока ещё не поздно.
Пытаясь прийти в себя, Аурелия облизнула губы и медленно кивнула.
«Кошмар! Ещё чуть-чуть, и он бы снова поддался страсти и овладел мною, воспользовавшись моей неопытностью в науке любви. Нужно было это прекращать. Хватит безумия!»
Дамир последний раз взглянул на Аурелию, упиваясь нежностью и смущением юного лица, кивнул и быстрым шагом покинул комнату.
Чувствуя себя безмозглой дурочкой, которая снова едва не бросилась в объятия человека, ещё недавно давшего понять, что о браке он даже не помышлял, Аурелия присела на стул и закрыла пылающее от стыда лицо руками. Она отчаянно хотела этого красивого мужчину, хотела страстно, со всем пылом горячего сердца. Вот только что дальше? Нужны ли её нежные устремления гордому наследнику замка Данорад?
— Нет, я не хочу сейчас думать об этом, — прошептала Аурелия. — И не буду.
Решительно поднявшись со стула, она подошла к стопке книг и взяла первую попавшуюся под руку. Аурелия честно пыталась сосредоточиться на прекрасно описанных пейзажах и проникнуться картинами, которые в красках описывал автор, однако, потерпев поражение, оставила это занятие, ибо мысленно она всё ещё переживала случившийся поцелуй. Отложив книгу в сторону, девушка решила, что крепкий сон обязательно прогонит стыдные мысли и очистит разум. А значит, нужно спать.
========== Глава 8 ==========
Малика и Доминик остались в зале вдвоём. У мужчины был такой вид, словно он готов оказаться где угодно, только бы подальше отсюда. Но через мгновение он, устало проведя рукой по своему лицу, произнёс:
— Ну, что теперь? Надеюсь, ты понимаешь, что в том, что я услышал, приятного мало. У меня и самого были женщины после твоего исчезновения, но двоеженцем я не стал.
— Доминик, веришь, меня это нисколько не трогает. Пусть они были, есть и будут — мне всё едино. Я бы и не подумала возвращаться, но так получилось. Я жила другой, свободной и полной жизнью за пределами Галианты. И будь со мной ещё и Аурелия…
— Что ты хочешь этим сказать, Малика? — с напряжением в голосе спросил Доминик.
— Только то, что сказала. Я не вела монашеский образ жизни, как сумеречные сёстры в Обители печали. Я жила простой жизнью, не отказывая себе в простых земных радостях.
— Что именно под простыми радостями ты подразумеваешь?
— Ты уверен, что хочешь это услышать, Доминик?
— Да, я хочу знать, где и с кем жила моя жена все эти годы.
— Ну, коли так, то почему бы и нет. Доминик, я действительно была замужем. За пределами нашего мира я оказалась свободной женщиной. И так как надежды на скорое возвращение не было, то я устраивала нашу с Арлеттой судьбу как могла. Как было выжить, когда многого в другом мире не понимаешь и не знаешь? Правильно, попытаться как-то стать его частью. И Майкл на долгие годы стал моей поддержкой и опорой.
Лицо хозяина замка вытянулось. Он просто не знал, что ответить этой удивительной и прекрасной в своей холодности женщине. Он столько всего успел почувствовать за этот непростой день: радость, любовь, злость, боль, печаль. Однако сейчас не мог найти слов. В нём постепенно разрастался гнев. Он буквально раздирал мужчину изнутри.
— Повтори, что ты сказала? — попросил он.
— Не притворяйся глухим. Ты все прекрасно слышал. Этот человек мне очень сильно помог в своё время, а я по глупости своей приняла благодарность за любовь. Как результат, я сама не стала счастливой и испортила жизнь хорошему человеку.
— Хм, значит, ты не только ко мне холодна. Это касается абсолютно всех мужчин, — задумчиво произнёс Доминик Велор, постепенно успокаиваясь.
— Совершенно точно подмечено, дорогой супруг, — холодно заметила Малика. — Я не любила, и мне неизвестны муки влюблённого сердца. Мне искренне жаль, если ты подумал, что у нас есть шанс что-то изменить с моим возвращением. Я никогда не забуду прошлого. И тебе, и мне известно, кому сказать спасибо за то, что я отдалась тебе без сопротивления в ту злополучную ночь. Зелье верховной ведьмы Мегары подействовало быстро и надёжно, и я потеряла всякую связь с реальностью.
— Ты даже не представляешь, Малика, как я сожалею об этом. Это было временное помешательство. Я так желал, так любил тебя, а ты никак не реагировала на все мои знаки внимания. В отчаянии добиться от тебя хоть капельку внимания, я обратился к тёмной ведьме, и она мне пособила. Конечно, это непростительно наивно с моей стороны — желать того, что никогда не будет принадлежать мне, но, увы… Что было, то было. Ответь мне только на один вопрос. После твоего исчезновения я не нашёл кинжал. Где он?
— А, вот мы и добрались до главного, — проговорила Малика, натянуто улыбаясь и поднимая глаза на Доминика. — Волшебный кинжал спрятан в надёжном месте. Никто не будет искать его там, где он сейчас находится.
— Но он должен находиться только рядом с хранительницей! Ты обязана его вернуть, — приказал Доминик.
— Нет. После того, что произошло с нашей семьёй из-за этого артефакта, я не буду держать его рядом, — категорично заявила Малика. — Ты не заставишь меня вернуть его. Это смертельно опасное оружие, из-за которого может снова вспыхнуть вражда между нежитью и людьми. Я не стану провоцировать ни тех, ни других. Когда кинжал вне досягаемости, метка тускнеет и не привлекает внимания. Мне было с самого начала известно, что твоему самолюбию льстило иметь такую диковинку, как один из мощных магических артефактов этого измерения под боком. Я же была приятным и желанным приложением к кинжалу. Вот только беда, оказалась, строптива, неуступчива и не дура.
— Какая же ты дрянь, Малика, — скривив губы, прошипел Доминик. — Следовало ожидать, что ты выкинешь что-то подобное и избавишься от стоящей вещицы. От тебя требовалось не так много. Только стать хозяйкой этого замка, возлюбленной женой и ценить дар, возложенный на твою семью свыше. Я же получил только хозяйку, которая обокрала во всём, особенно в постели.
Малика пожала плечами, отрицать что-либо не имело смысла. Ей действительно были неприятны прикосновения мужа, да и кинжал находился далеко за пределами замка.
Доминик Велор неприязненно посмотрел на молодую женщину и уточнил:
— Правильно ли я понимаю суть твоего посыла: в наших отношениях ты ничего менять не собираешься? По-прежнему желаешь жить в другой комнате, отдельно от неугодного мужа?
— Всё верно. Давай не будем ссориться по этому поводу. Ты можешь иметь сколько угодно любовниц, так как я никогда не претендовала и не претендую на эту роль.
Беда в том, что Доминик не мог смириться с отказом жены, надеясь в душе на чудо. Но его не случилось. Малика категорически дала понять, что другого ответа, кроме слова «нет», он не дождётся. Хотелось бы надеяться, что его дочери не унаследовали ледяную кровь матери. Вряд ли перспектива холодного супружеского ложа придётся по вкусу их мужьям.