Индифферентно.
В темном коридоре цокольного этажа виден свет. Свет в конце тоннеля, мать его. У двери в архив кто-то стоит с телефоном у лица. Блики экрана отображаются в очках на маленьком лице, девичьем лице.
Сегодня две желающих сдать зачет на особых условиях?
Не получится. В любом случае, останется только одна и ею станет та, которая следует за мной. Её я, хотя бы, видел при свете. Что ждет меня за теми очками, мне неизвестно.
Услышав стук каблука о бетонный пол, девка в очках подняла взгляд и включила фонарик на телефоне, слепя всё живое в радиусе десяти метров.
– Здравствуйте, Павел Романович, – выдала она скучающе, пока я щурился от яркого света и пытался не сдохнуть от давления в висках.
– Выключи, – сказал сдавлено и вставил длинный ключ в замок увесистой металлической двери. – Или в глаза не свети.
– Мне нужен архив, Павел Романович, – очкастая проигнорировала мои слова и продолжила светить мне в голову до тех пор, пока я не включил свет внутри архива.
Когда глаза привыкли к освещению, присмотрелся к девчонке и узнал в ней одну из своих студенток. Второкурсница.
– Архив занят для дополнительного занятия, Жильцова, – намеренно сделал максимально строгий тон, которому нельзя возразить.
– Да? – выгнула она бровь, подняв ее над черной оправой. Оценивающе оглядела блондинку с красной помадой и снова повернулась ко мне. – Ну, так пусть ваша отличница подтянет трусы и придет в следующий раз. Я больше месяца жду, когда у вас будет перерыв между дополнительными занятиями.
При слове «дополнительными» девчонка изобразила в воздухе кавычки.
Ни для кого не секрет, как иногда проходят мои дополнительные занятия последние полгода. Но все предпочитали закрывать глаза на это или делать вид, что ничего не происходит.
– Жильцова, не наглей, – заглянул ей в глаза и подбородком указал на дверь, давая понять, что не намерен вступать в спор, в котором она, заведомо, проигравшая. – Всего доброго.
– Хреноброво! – огрызнулась очкастая и демонстративно уселась за соседний стол, положив на его поверхность рюкзак. Озлобленно посмотрела мне в глаза и без капли сомнения и страха произнесла. – Хотите трахаться? Пожалуйста! Вы мне не помешаете. Но если я завалю эту курсовую, то меня просто потрахаться с деканом не спасет.
– Жильцова! – прикрикнул я.
– Я вас не слышу и не вижу, – певуче ответила девушка и пошла бродить между стеллажами с книгами, касаясь их корешков.
Раздражение острыми иглами прошлось по затылку. Хотелось взять мелкую выскочку за шкирку и вышвырнуть не только из архива, но и из университета тоже.
– Я, наверное, позже зайду, Павел Романович, – томно произнесла блондинка и напоследок сверкнула грудью в широком вырезе блузки.
Коротко кивнул ей и по бетонному полу вновь послышался стук каблуков, в этот раз удаляющийся.
– Что-то вы быстро, Павел Романович, – хмыкнула очкастая, выйдя из лабиринта стеллажей. Сложила стопку книг на край стола и достала из рюкзака большую тетрадь и пенал с ручками. – О вас такие легенды ходят…
Проигнорировал плоские намеки. Выдвинул стул и без сил рухнул на него, закинув ноги на стол. Во внутреннем кармане пиджака призывно булькнуло содержимое серебристой фляжки.
Значит, пора обратить на нее внимание.
В несколько глотков осушил ее содержимое и швырнул на стол пустую тару. Потер лицо ладонями и закрыл глаза, намереваясь немного вздремнуть. Видимо, эта зубрилка тут надолго. Судя по тому, как она разложила арсенал ручек и огромную тетрадь, я здесь и до утра могу остаться.
Ощущение сухости и песка в глазах не позволяло расслабиться и забыться хоть на короткое время. Кончиками пальцев потер глаза и сложил руки на груди. Опустил взгляд и посмотрел на бескомпромиссную студентку, которая листала книгу с пожелтевшими листами в поисках нужной ей информации.
Брюнетка. Сегодня она брюнетка.
Первый раз, когда я ее видел на первом курсе во время университетского субботника, у нее были красные волосы и тот же уровень равнодушия к окружающим, как ко мне сейчас. Хотя нет… Тогда она была гораздо более болтливее и была единственной, кто с удовольствием возилась с моей дочерью, которую в тот день я взял с собой.
Намеренно долго и внимательно смотрел на ее лицо, ожидая, что она почувствует мой взгляд, посмотрит на меня и увидит, насколько я не рад ее присутствию здесь. Пристальное внимание должно же ощущаться, как навязчивая помойная муха?