В экипаже арха — четырнадцать домонов. Три полноценные вахты…
В штурмовой команде — семеро. Плюс Рэя… и… Торрек.
Моменты истины?!
— Капитан, Джекаро сбросил оранжевый!
— Демоны… — дернулась я, встретившись взглядом с Антоном и тут же медленно выдохнув.
Пять минут…
— Прошел отметку нуль два…
— Принято, — ответила я Слайдеру. Наши переговоры он слышал…
— Капитан, семерка…
Говорить о том, что видела, не стала. Захват…
Главное, чтобы не они нас простили… Чтобы мы сами могли себя простить…
— Полторы минуты до стыковки…
— Внимание по группе…
Полторы минуты… Девяносто секунд, из которых десять уже прошли…
— Ох, и зададим же мы им сейчас… — с предвкушением протянул Антон, поерзав в ложементе…
— Шестьдесят секунд до стыковки… — Ягомо был бесстрастен… и только сжатые на вертикальной стойке пальцы выдавали то, что скрывалось за внешней невозмутимостью.
Кураж?! Нет! Куражом это не было! Яростью! Ненавистью к заявившимся в наш дом тварям…
— Двадцать секунд…
— Принято, двадцать секунд… Готовность на маршевые…
— Готовность на маршевые принял!
— Капитан, оранжевый на пятерке!
— Вижу… — скрипнув зубами, хрипло выдавила я. Транспорт из второй группы…
Они мне…
Нам всем…
— Стыковка!
— Принято стыковка! — пробила я замершую на мгновение тишину. — Внимание всем! Вымпелы группы «Ворош» поднять. Группе в бой вступить! — И добавила, уже для своих, отметив, как на навигационке засемафорили коды наших кораблей, не оставляя им шанса на спасение: — Маршевые на разгон!
Неизбежностью когда-то назвали корабли артосов, которые появлялись из ниоткуда и уходили в никуда.
Мы получили их название, использовали их тактику и верили в то же, во что верили и они…
В будущее, которое защищали здесь и сейчас…
Кэтрин сидела так тихо, что Ларкин на какое-то время забыл о ее существовании. Когда все-таки оторвался от последних сводок и поднял голову, тут же наткнувшись на свернувшуюся на полу у кресла женщину, не сразу сообразил, сколько прошло с момента, когда ее там оставил.
В отличие от него таймер на планшете забывчивостью не страдал, тут же выдав ответ на так и не заданный вопрос. Час и двенадцать минут…
Ярость накатила, тут же отхлынув. Звереть без повода… Не умей он видеть смысл в том, что делал или не делал, никогда бы не создал империю под названием «Траш».
— Поднимись и подойди ко мне, — не повысив голоса, произнес он, продолжая наблюдать за Кэт.
Вот она шевельнулась, не глядя на него, встала, неторопливо разгладила коротенькое платье, под которым не было белья, и лишь после этого сделала шаг к столу.
Рыжая бестия…
Ларкин хотел усмехнуться, но получилось только скривиться. После того, как ее волосы стали седыми, он приказал их обрезать и покрасить. В черный, чтобы не напоминало…
— Как тебя зовут?
Остановилась она там, куда он указал, идеально точно выполнив приказ…
— Кэт, — отозвалась чуть слышно.
— Посмотри на меня, Кэт, — так же терпеливо попросил Ларкин.
Женщина вздохнула и выполнила требование…
В глазах не было страха, да и взгляд не казался пустым или бессмысленным, скорее уж наивным, открытым, какой бывает только у детей, еще не осознавших цинизма реальности.
— Встань на колени…
Кэт поправила сползающую с плеча одежду и безропотно опустилась на пол, тут же склонив голову. К этому тоже приучил ее он… еще до той ночи, когда не сдержался и начал задавать вопросы.
И ведь знал, что боты находились на грани активации, но…
Сделанного не вернуть, но так хотелось!
Поднявшись с кресла, подошел к ней ближе. Прихватив за волосы, заставил откинуть голову назад…
В доверчиво смотревших на него глазах стояли слезы…
И опять обдало гневом! Горячим, заливающим взгляд алым…
Ларкин замахнулся, но Кэт даже не дернулась, лишь всхлипнула… обиженно, и заплакала… как забытый матерью котенок!
— Сука! — толкнув ее на пол, прошипел он. Отошел к окну, за которым догорал закат.
Ирдари… Не самое приятное место в Галактике, но это если не говорить о безопасности. Если с ее учетом, то лучшего в Белой не найти.
Отметив, как мерцает в лучах заходящего светила метеорологический купол, протяжно выдохнул. Сейчас бы сорваться, выместить на ней все, что накипело, но…
Первые дни так и делал, вот только удовольствия не получал. Боли эта новая Кэт практически не чувствовала, что с ней происходило — не понимала. Не сознание — чистый лист бумаги, на котором мало что задерживалось.