Задача была сложной не только с точки зрения инженерного воплощения — в качестве основы для орбитальных и внеорбитальных баз использовались транспорты тарсов, но и с чисто человеческой. Перемещались огромные массы людей, воспитанных в разных традициях, имеющих хоть и схожие, но все-таки различавшиеся мировоззренческие принципы.
И это — не беря во внимание сугубо «их» проблемы, которые с адмирала и его команды никто не снимал.
— Пока только на словах, — Шторм опять не обернулся. — Устойчивый первый уровень активации…
— Но… — заполнила она возникшую паузу.
— …никто не знает, как будут вести себя сцецботы в условиях беременности, — продолжил генерал, идеально вписавшись в ее интонации. — Прогнозирование точного ответа не дает. Пятьдесят на пятьдесят…
— Либо — откат, либо уйдет вглубь… — Элизабет повторила то же самое, но сменив формулировку. — Паскудно…
— Когда у нас было иначе? — философски фыркнул Шторм. — Ты извини…
— Генерал! — Лиз оборвала, рывком поднялась с кресла, но подходить к Шторму не стала.
Иллюзия…
Им всем время от времени нужна была подобная иллюзия. Вроде и не один, но…
— Риман смотрел запись? — она остановилась, не дойдя до зоны отдыха в своем кабинете.
— Думает, — откликнулся Шторм с усмешкой.
— Риман? — переспросила Лиз недоверчиво, да еще и ухмыльнулась.
Сделать минимальный психологический портрет Ларкина могла и она. Для вывода, что тот играл, изображая нежность по отношению к беременной Кэтрин, материала вполне хватало. Легкая напряженность в жестах, едва, но все-таки заметная разница в естественных и контролируемых движениях…
Как бы Ларкин ни владел собой, как бы ни умел производить именно то впечатление, которое ему требовалось, элемент импровизации, «вытащенный» ею еще при первом просмотре записи, оставил вполне читаемые следы.
— Сказал, что посоветуется с Орданом, — откликнулся Шторм. — Что думаешь по поводу нового лиската? — как-то… подозрительно легко переключился он, наводя на мысль, что весь разговор был начат именно с этой целью.
Вряд ли — слова Орлова об идеальной отработке Штормом имеющихся возможностей стали для Элизабет маркером, определяющим суть его поступков, но ведь воспринималось…
— На грани жесткости и жестокости, но пока еще держится, — не задумываясь, ответила она.
— Тебе он неприятен? — не то что бы удивленно, но с некоей толикой интереса вскинулся Шторм и… даже обернулся.
— Слава… — улыбнувшись, Элизабет предупреждающе качнула головой.
— Старые счеты… — очень… по-человечески поморщился Шторм, тут же подмигнув.
Вот только в глазах…
Нет, боли в его глазах не было, лишь усталость и… терпеливое ожидание.
— Тогда давай еще раз и с самого начала, — Лиз кивнула, принимая объяснение, и направилась обратно к рабочему столу. — Наше предположение, что объединение вольных будет происходить вокруг четырех капитанов, оказалось точным. Гросс, Лавир, Шариф и Марси.
— Появление в этом списке последнего стало для меня полной неожиданностью, — Шторм стоял вполоборота к окну и внимательно смотрел на нее. — Демоны не рассматривали Марси, как серьезную фигуру.
— У него тот же типаж, что и у Гросса, только выдержки побольше, — отмахнулась она от похвалы. Вроде и приятно, но все оставалось где-то там…
Странная у них получалась история… Лишенный чувств Злобин, удочеривший девочку-сироту тарсов, и она…
Нет, с эмоциями у нее все было в порядке — и любовь, и ненависть, и все, что между ними, но каждая под прессингом необходимости… Сорваться не боялась — Риман не позволит, если только…
Что скрывалось за этим «если только» Элизабет не знала.
— Шариф, это — Ларкин, Рикрейн и Визард, — продолжила она, позволив себе лишь короткий вздох. — Судя по последним сведенным сводкам, Лавир в той же схеме. Гросс? — Элизабет уперлась ладонями в стол, глядя не на Шторма, куда-то мимо… — Тут не все так однозначно, но я уверена, что — нет. Злопамятен.
— Ты про историю с Фринхаи?
— Именно, — кивнула Лиз, не удивляясь, что Шторм «схватил» с полуслова. — Его серьезно кинули, такое не забывается… — Она задумчиво свела брови, еще раз взвешивая сказанное и добавила, признав, что скользких моментов в ее рассуждениях было немного: — Олиш, кстати, со мной согласен.