Она и сама не могла понять, почему она все это ему рассказывает. Не в Виолеттиных привычках было жаловаться. Но он слушал. Может быть, потому она не могла остановиться?
— Я знаю, что пою плохо, но если бы я училась и получала стипендию…
— Ты очень хорошо ноешь, — сказал он так тихо, что она едва расслышала. — Очень хорошо. Я просто думаю, как тебе помочь. Ты еще маленькая. У меня ты учиться не сможешь. На классику тебя не возьмут. Голос не тот.
Она усмехнулась. И выдала ему кусочек из «Нормы» Беллини. Он сидел остолбенев. Девочка была гениальной, сомнений не было. Но он не сказал этого, просто серьезно кивнул и сказал:
— Значит, возьмут… Приходи-ка послезавтра, к десяти утра. Я отведу тебя к нашей Анне Викторовне…
Новая школа Мите категорически не понравилась.
Он слушал, как классная руководительница перечисляет его заслуги, рассказывает о нем, и смотрел на лица своих будущих одноклассников. Они казались ему скучными. «Элита», — усмехнулся он про себя, глядя на эти гладкие, высокомерные лица. Он заскучал по Артему, оставшемуся в Лос-Анджелесе. По Биллу с его натруженными руками и веселым искренним смехом.
Наконец учительница закончила, и Митя облегченно вздохнул. Прозвенел звонок, и учительница, окончив речь, предоставила Митю самому себе. Он увидел свободное место в среднем ряду и направился туда.
— Можно? — поинтересовался у хозяйки парты, девочки с длинным лицом и насмешливым взглядом.
Она кивнула. Он сел с ней рядом и сказал:
— Трудно быть чужаком, приехавшим черт знает откуда…
Он сказал это просто так, лишь бы завязался разговор. Она вскинула на него глаза и неожиданно улыбнулась.
— Да, — подтвердила она. — Трудно. Только в отличие от тебя я приехала сюда не из Штатов. Я из глуши.
Слышал? «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов». Я оттуда. Кстати, меня Аленой зовут.
— Митя, — представился он в ответ.
— Знаем, слышали, не глухие… — протянула она. — Вы, сэр, только что были представлены нашей Благочестивой Мартой. А я пока хорошо слышу.
— Благочестивая Марта? — переспросил Митя.
— Угу. Именно… Ее зовут Марта Валериановна. Потому она и снискала себе данное прозвище.
Они тихо болтали весь урок, а когда началась перемена, Митя уже не чувствовал себя одиноким. Алена ему понравилась: в конце концов, как он понял из ее рассказа о себе, она тоже была тут чужаком. Чужаком, приехавшим черт знает откуда…
Когда он стоял у окна, разглядывая школьный двор к нему подошел невысокий, коренастый мальчик и тих сказал:
— Зря ты с этой гюрзой сел рядом.
Митя резко обернулся.
— Это почему? — спросил он, с трудом сдерживая бешенство.
— Потому что она стерва и стукачка, — хмыкнул мальчишка и пошел прочь — от греха подальше.
— Я ее не могу взять, — сказала Анна. — Леня, милый, не смотри на меня так! Девочка может стать джазовой певицей, и какого черта мне портить ее? Сам подумай.
— Я думаю, — мрачно сказал Леня. — Девочка талантлива. У меня нет джазового вокала, а ей надо поставить голос.
— Джазовый, — кивнула Анна. — Не классический. Как мне с ней работать? Не спорю, у нее чудесное меццо-сопрано, но эта хрипотца…
Ты ведь понимаешь, что первым делом я должна буду от нее избавиться?
— Понимаю, — кивнул Леня.
— Тогда что ты мне предлагаешь? Ты сам меня потом убьешь. И прав ведь будешь. Потому что вместо звезды мы получим среднюю оперную певицу. Мы сломаем ее судьбу, Леня!
— Она и так сломана. Девчонка ночами работает, чтобы прокормить себя и сестру-инвалидку! Она собирается идти в ПТУ, потому что там хотя бы стипендия! Мы для нее — спасение, Аня! Неужели ты этого не понимаешь?
Анна молчала.
— Дай сигарету, — попросила она.
— Ты же бросила!
— Бросила, — вздохнув, согласилась она. — Но начать-то легче, чем бросить. Давай, рассказывай про эту девочку все подробно.
— Подробности я и сам не знаю, — развел он руками. — Только то, что она сама мне рассказала. Отец у нее еще тот гад. Педофил. Девчонка пострадала от него. А ее старшая сестренка пыталась вступиться и получила. Сначала Виолетта вообще думала, что он Любу убил. Когда поняла, что сестренка жива, обрадовалась. А сестренка с того дня не может ходить и говорить. Сидит целыми днями и смотрит в одну точку. Главное — у этой скотины девчонки-то получились талантливые. Люба стихи какого-то Карло Гонсало раньше переводила. Слышала, кстати, про такого?