Она еще обнимала Аську за плечи и гладила легонько по голове, удивляясь, что и волосы-то у подружки нежные и шелковистые, как у ребенка. Аська в ее руках успокаивалась, и Виолетта самой себе казалась уже мудрой, старой птицей. Вот она сидит и пытается спрятать от жизненного ветра птенца, прекрасно понимая, что никогда не сможет этого сделать. Уж куда правильнее научить этого птенца с ветром сражаться, да как?
Снова призвала она на помощь своего Карло Гонсало — как всегда, когда у самой не находилось слов.
— «И будет день, когда мой маленький ангел почувствует, как сильно притяжение земли… — тихонько процитировала она. — Он сложит крылья, потому что иначе — как попасть к этим зеленым лугам с облаков? Он бросится вниз, а я буду далеко… Ничем не смогу помочь ему! Ах, лучше бы я научил его сопротивляться желаниям и ветру… Ветру желаний».
Слова эти были грустными и разлились в воздухе печальным молоком, но, как ни странно, от этой печали стало легче и Аське, и самой Виолетте.
— До чего же нам вместе спокойно! — выдохнула Аська. — Ветка, что же я буду делать, если мы с тобой расстанемся!
— Почему мы должны расстаться? — удивилась Виолетта.
— Ну, ты станешь поп-звездой…
— И что? — усмехнулась Виолетта. — Если я и стану этим самым, вовсе не следует, что я стану сволочью и забуду своих друзей.
— А если ты выйдешь замуж? За какого-нибудь там нефтяного магната или местного олигарха?
— Не выйду ни за что! — отмахнулась Виолетта. — Я умру от скуки! Они же все такие отвратные, и никаких денег не надо! Ты видела их самодовольные физиономии? Да и не нужны мы им: у них есть длинноногие глупые платиновые блондинки. Там все нормально — девочкам подавай золото, деньги и шикарную жизнь. А мы с тобой любим животных и простые камешки с речных и морских берегов. Так что я выйду за бродячего танцора или музыканта, а ты — за поэта… Они — люди нормальные. Препятствовать нашей дружбе не станут, да и сами наверняка подружатся. Нормальные люди всегда находят общий язык.
— Ну, мы-то как раз вряд ли нормальны…
— Знаешь, — возмутилась Виолетта, — этот мир не олигарх создавал, правда ведь? И не любовница олигарха Спасителя на свет произвела. Так что это уж их проблемы, почему они такие ненормальные. Это они в Божьем мире гости, не мы! А мы с тобой наверняка кажемся Богу вполне нормальными. Какая же ты у меня, Аська, глупенькая еще!
— Какая же ты, Ветка, у меня умненькая уже! — передразнила ее Аська.
— Ты обзавелась новыми приятелями, — заметил Митя уже на улице.
Она остановилась. На языке вертелся ответ: «Как и ты…» Но она промолчала. На минуту ей показалось, что он ревнует, и от этого ей стало радостно.
— Это Дыня, — пояснила она. — Всего лишь Дыня. Мы познакомились в баре.
— Да, — кивнул Митя. — Я его помню. Он, как мне показалось, не выходит из бара до самого утра. Как вампир. Ночью наверняка на ощупь находит свой персональный гроб.
— Зачем так говорить о людях, которых не знаешь?
Алене стало обидно за Дыню. Она и сама не знала, почему ее укололо это сравнение с вампиром, хотя… Она невольно усмехнулась. Дыня и в самом деле чем-то напоминал его. Щеки, что ли, отливали синей бледностью? Глаза ли лихорадочно горели?
— Я знаю этот типаж. Называется — завсегдатай бара. Большей частью это люди неуравновешенные, странные, спутавшие день и ночь. Количество потребляемых спиртных напитков уже давно повлияло на их сознание. Они бывают агрессивны и непредсказуемы.
— Хороший психологический портрет, — усмехнулась Алена. — Прямо копия с меня. Я же тоже не вылезаю из увеселительных заведений.
Она пошла вперед. Митя понял, что обидел ее, и ему стало досадно: ведь он этого не хотел!
— Алена! — окликнул он.
Она не обернулась — только махнула рукой, продолжая мерить шагами темноту улицы. Митя был готов прикусить язык — за невоздержанность. Можно же было объяснить все тактичнее!
— Алена, постой! Я не хотел тебя обидеть. Прости меня, пожалуйста!
Она остановилась. Митя нагнал ее, взял за руку.
— Может быть, он и неплохой парень, — сказал мягко.
— Не надо, Митя, — попросила она. — Ты же так не думаешь. Будь откровенным — ты считаешь нас монстрами. А если мы просто прячемся в эти чертовы кабаки, в пошлую музыку, прячемся от вашей зависти, от вашей ненависти? В конце концов, вы сами виноваты, что мы к вам так относимся, наши правильные ребята! Ненависть порождает в ответ ненависть.