— Сходим, не проблема, — кивнул Дыня, и Горец наконец-то улыбнулся.
Хотя, надо признаться, назвать улыбкой эту гримасу можно было с огромной натяжкой. Но хоть так…
Алене вдруг ужасно захотелось исчезнуть, развернуться и пойти назад, в гостиницу, подальше от этого мрачного типа. Она вдруг поняла, что от него пахнет опасностью — куда сильнее, чем от Дыни, и вообще ей уже не нравится вся эта компания.
— Проследи за барышней, — попросил Дыня.
— Я… — начала было Алена, собираясь сказать, что она передумала, ей пора домой, но тут же осеклась, поняв по мрачному взгляду Горна, что никто ее отсюда не отпустит. Можно кричать — соседи, сразу понятно, настолько привыкли к крикам, что не обратят на это никакого внимания. Убежать тоже не получится. Единственный выход — сделать все, чтобы им понравиться. Чтобы они признали ее за свою.
«Да, — тоскливо подумала она, оборачиваясь назад, в очередной раз понимая, что выхода из ловушки нет, — ты круто влипла, моя дорогая…»
— Зачем тебе взваливать на плечи этот крест? — спросила Виолетта.
Она все еще не верила Лене. Что-то в нем настораживало ее — или это была только привычка? Вечное ожидание подвоха…
— Любовь — это и есть готовность взвалить на свои плечи чужой крест, — спокойно ответил Леня, помешивая ложечкой сахар в чашке. — Ведь Люба поступила именно так. Тетя Катя мне все рассказала. Она любила тебя и взяла на свои плечи твой крест. Разве это несправедливо, что я хочу сделать для нее то же самое?
— Нет, — покачала головой Виолетта. — Это мое. При чем тут вообще ты?
— Я ее люблю.
— Разве можно полюбить оболочку, в которой спит душа?
— Откуда ты знаешь? Кто тебе сказал, что Любина душа спит? Она живая. Просто тебе кажется, что она спит.
— Ты псих.
— Ты это уже говорила.
— Ну, так повторю еще пару раз, поскольку это констатация факта. Ты псих. Псих?
— Это моя проблема.
— Это моя сестра. А я не хочу, чтобы ее мужем стал псих.
— А кто еще захочет этого?
— Я ее вылечу.
— Я тоже собираюсь ее вылечить.
— Твое желание — чистой воды эгоизм?
— А мне кажется, что это ты эгоистка.
— Вот как?
Она поднялась.
— Сейчас я просто тебя ударю.
— Пожалуйста, — серьезно улыбнулся он ей. — Тебе так будет легче?
Она хотела ему сказать обидные, резкие слова, но посмотрела в его глаза и поверила ему.
Села обратно и покорно спросила:
— Когда ты собираешься жениться?
— После того, как мы уладим твои дела с Фрайманом, — спокойно ответил он. — Для меня всегда сначала дела, а потом уже личное.
Снова в душе у Виолетты появилось подозрение, что все делается затем, чтобы привязать к себе покрепче именно ее, Виолетту, — ну куда она денется, если ее Любка будет от него зависеть? Он словно прочитал ее мысли, потому что последующая фраза явилась своеобразным ответом на ее подозрения:
— Я не собираюсь делать тебя своей рабой. Все, что я делаю для тебя, я делаю ради Аниной памяти. Если бы она была жива, она сделала бы это сама. Понимаешь, Виолетта, когда Аня узнала, что у нее рак и ей осталось совсем мало, она просила меня, чтобы я сделал для тебя все, что смогу.
Она постоянно испытывала вину за то, что с тобой случилось. Можешь мне поверить — Люба тут совершенно ни при чем. Если бы ты была бездарностью, я все равно женился бы на твоей сестре, вылечил бы ее, потому что мое отношение к ней никакого касательства к тебе не имеет. Но ты талантлива, Виолетта. Аня была стопроцентно права. Могу сразу тебя предупредить: не такое уж это счастье — оказаться на олимпе нашего шоу-бизнеса. И твоя жизнь запросто может превратиться в сплошную борьбу за место под шоу-солнцем. Причем противники у тебя будут подлые, способные сломать и утопить тебя. Но Господь дал тебе голос. Если однажды ты захочешь уйти со сцены, я пойму тебя. Петь можно и в церковном хоре. Но попытаться надо. Хотя бы затем, чтобы не укорять ни себя, ни меня, что мы не пытались изменить твою жизнь.
Она подумала немного и кивнула:
— Хорошо. Попытка ведь не пытка, правда? И… — Она опустила на секунду глаза и очень тихо добавила: — Знаешь, я тебе верю. Не знаю почему, но верю… Может быть, Любка и в самом деле станет счастливой рядом с тобой?
Аська забылась сном, мутным и бестолковым, даже не раздеваясь, в кресле. Во сне вокруг нее кружили бесформенные тени, и ей было страшно, вот только проснуться она никак не могла. Поэтому искренне обрадовалась телефонному звонку, вырвавшему ее из ночного кошмара.
За окном еще царили темнота и тишина. Она взглянула на часы и подумала, что кто-то просто ошибся номером или это вообще чей-то прикол, кто-то напился и теперь развлекается, набирая первые попавшиеся цифры.