— Я вас провожу, — склонил голову Мистраль.
Мистраль тоже был совсем даже не против глотнуть свежего воздуха. Им повстречалась пожилая дама с лицом, растревоженным от усталости и неотступного трупного запаха. Казалось, смерть предупреждала, что поселилась в этом доме и свою работу еще не закончила. Старушка никак не решалась переступить порог, чтобы смерть и ее не забрала с собой. В руке у нее была банная рукавичка, смоченная одеколоном. Дама то и дело протирала ею лицо и шею.
— Скажите, ее правда убили? Такая милая женщина и такая молодая, ей рано умирать…
— Не беспокойтесь, мы найдем убийцу.
— А мне, знаете ли, одной страшновато. Вдруг он опять сюда придет?
— Не придет. Он уже где-то далеко: такие это люди.
Мистраль старался успокоить женщину, которую повергала в ужас мысль, как бы смерть опять не поразила их дом. Думала она и о жутком запахе: знала, что никогда его не забудет.
На улице Кальдрон, Дальмат и подчиненные Дальмата обменивались впечатлениями о первых результатах опроса.
— Если в двух словах, Элиза Норман жила очень неприметно, гостей не принимала и сама почти всегда находилась дома. Тридцать восемь лет, не замужем, бойфренда, кажется, тоже нет, но тут еще надо покопаться. — Ингрид Сент-Роз закрыла блокнот.
— Негусто. Кем работала?
— Юристом, помощником нотариуса в предместье Сент-Оноре.
— Добро. Роксана и Себастьен, бегом к нотариусу, постарайтесь что-нибудь разузнать. Теперь надо вернуться в квартиру закончить осмотр. Вот это лежало на ее теле: бумажка с надписью «И восходит солнце». Если у кого-то есть идея, что это значит, я весь внимание. — Мистраль помахал перед собравшимися прозрачным пластиковым конвертиком с листком.
— «Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки. И восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к своему месту, где оно восходит». Примерно так сказано в Экклезиасте, я цитирую по памяти. Название романа Хемингуэя взято отсюда. — Дальмат произнес эти слова медленно, спокойно, глядя вдаль.
Воцарилось молчание. Пораженные собеседники переглянулись.
— Откуда ты знаешь? — изумился Кальдрон.
— Я был семинаристом. Мы изучали Экклезиаст.
— Семинаристы — это которые учатся на попов, да? — насмешливо поинтересовался Себастьен. — Ты поэтому всегда такой хмурый и в черном?
Мистраль строго прервал разговор:
— Вас, кажется, посылали к работодателю?
Роксана с Себастьеном отправились восвояси, поняв, что не у всех есть чувство юмора.
— Если расширить цитату, которую вы сейчас привели, она будет годиться в дело?
— Не знаю, надо подумать. Я уже почти десять лет как оставил семинарию.
— Добро, поговорим об этом после. Только вот что надо учесть: некоторые считают, что, если они все сделают как в американском сериале, их сочтут за умных. Оставляют какие-то слова, не имеющие отношения ни к чему. Мой совет: сосредоточиться на объективных показаниях, а загадки пока оставить в стороне.
— Понял, — кивнул Дальмат. — Ингрид и Жозе, вы продолжаете звонить во все квартиры и разговаривать с соседями. В случае надобности позовете нас.
Дальмат на ходу разговаривал по мобильному. По улице к полицейским направлялся рыжий, жизнерадостный, толстый, неряшливый человек с большим чемоданом. На круглом лице выделялись огромные брови, рубашка темнела пятнами пота, да и с него самого пот лил градом.
— А вот и Мохнатый Глаз, — тихонько улыбнулся Жозе Фариа.
— Кто-кто? Как ты его назвал?
— Да вот этот, что идет сюда. Он судмедэксперт, вся уголовка зовет его Мохнатый Глаз. Видишь, какие у него брови.
Доктор подошел к полицейским.
— Привет полиции! Что, покойничек у вас?
— Только вас и ждали, самый знаменитый медэксперт в Париже! На четвертом, лифта нет. — Кальдрон, улыбаясь, дружески похлопал доктора по плечу.
— И вы, Венсан, всегда на боевом посту, как вижу! Кто бы сомневался!
— А где мне еще быть? Тело никто не трогал, дожидались вас.
Доктор натянул латексные перчатки и, тяжело дыша, встал на колени, чтобы осмотреть тело. Поль Дальмат и Венсан Кальдрон ходили по квартире с маленькими видеокамерами, скрупулезно снимая все предметы, мебель, тело. Когда доктор с помощью Мистраля перевернул тело, завоняло еще сильнее.
— Газы выходят, — спокойно пояснил судмедэксперт, хладнокровно глядя на побледневшего Мистраля. — Э, глядите: у нее руки связаны!