«Надо еще раз ей напомнить», — подумал Леонс.
Зато этот шум позволял ему знать, что в дом кто-то вошел или вышел из дома, а Леонс был любопытен. Он поспешил к дверному глазку и увидел, как молодая дама, соседка напротив, с несколькими пакетами в руках открывает дверь. Как только он прекратил наблюдение, дверь хлопнула снова. Леонс опять поспешил к глазку, и ему показалось, хоть он и не был вполне в том уверен, что узнал человека с рюкзачком, который был здесь в воскресенье и очень тихо ходил по лестнице. Теперь этот человек позвонил, соседка открыла, он показал ей какой-то документ.
Лестничное освещение погасло, свет в коридоре у соседки светил очень слабо, а человек вошел в квартиру очень резко и с шумом захлопнул за собой дверь, так что Леонс пошел назад в комнату, размышляя: «Что-то сильно торопился этот парень!»
Леонс Лежандр уселся у телевизора и включил звук погромче, чтобы получить полное удовольствие от показа варьете. Как тот человек уходил, он не слышал просто потому, что глубоко заснул прямо в кресле. По телевизору шла передача о крокодилах.
Выходя из дома после «третьего действия», человек дрожал от озноба, усталости и страха. Он окончил дело. Сделал то, что говорил и обещал перед зеркалом. Теперь, если по правилам, надо бежать из Парижа. Немедленно. Уехать. Как можно дальше. Не подавать признаков жизни и ждать. Но какая-то невидимая сила удерживала его, принуждала остаться и следить, что будет. Он взвесил аргументы и убедил сам себя: «Если я так вдруг уеду, это мне может откликнуться. Лучше наблюдать вблизи, у меня же есть такая возможность. Запахнет „жареным“ — так я сразу узнаю и сбегу. А пока еще рано».
Глава 7
В тот же день.
Есть человек не хотел или почти не хотел. Желал он только одного: выбраться из Шестого округа — места, где он совершил три убийства. Медленно, бесцельно катил он по улицам Парижа. На волне ФИП покачивался кул-джаз — Стэн Гетц с тенор-саксофоном. В машине звучала приглушенная босанова, через открытые окна перегонялся горячий воздух. Человек, убаюканный музыкой, отдался на волю разреженного движения обычной парижской летней ночи. Опомнился он рядом с площадью Нации. Он не помнил, где и как ехал все это время, словно машина катилась сама, на автопилоте. На этой неделе он убил еще трех людей, был к этому, так сказать, принужден, дело было для него закрыто, и никаких чувств он не испытывал.
Неприметный бар, освещенный белесым неоновым светом, всего несколько посетителей в нем, стоянка напротив привлекли человека. Он почувствовал легкую тревогу. Головная боль возобновлялась, и он без колебаний выпил таблетку тегретола, еще один анальгетик и допил воду из бутылки. С удивлением обнаружил у себя смятую пачку с последней сигаретой и зажигалку. О них он совсем забыл. Подумав, вспомнил, что купил эти сигареты и зажигалку несколько месяцев назад возле Понтуаза. В конце первой пьесы в трех действиях. С удовольствием закурил, медленно втягивая дым, будто запах табака возвращал его к тем крикам и собственной жестокости.
Человек курил стоя, прислонившись к своей машине, глядя в пространство. Он в подробностях видел места, где убивал женщин, — около Понтуаза и в Париже. Докурив сигарету, он раздавил вместе с ней и воспоминания: дальше думать об этом не желал. Дверцы и окна в машине оставил открытыми, зная, что на такую старомодную развалюху никто не покусится.
Чемодан в багажнике и заперт хорошо — он проверил это раза три. Там компьютер с подключенным внешним жестким диском, два выключенных мобильных телефона, блокноты и большая сумка с тетрадками и парой безделушек, взятых у последней жертвы.
Тщательно проверил кабину — не оставил ничего. На плечо набросил черный рюкзачок, где лежали латексные перчатки, резиновая купальная шапочка, неиспользованные осколки зеркала, пачка листков бумаги, вскрытая упаковка презервативов, шариковая ручка и обрывок капроновой веревки — все, что у него оставалось и больше не понадобится. Теперь от этого надо избавляться. Подумав, решил положить туда еще оба мобильника и выкинуть все в Сену. Он знал: нет ничего хуже мобильника, если полиции нужно установить твое местонахождение. Компьютер с жестким диском оставил на потом: сначала хотел посмотреть, что там есть.
Усевшись в баре за столик, стал разглядывать публику. Клиенты томились, сомлев от дикой жары и до последнего момента оттягивая возвращение домой.
«И я почти так же», — подумал он.