— Да, Саул тоже об этом рассказывал, — подтвердил первый рабочий.
— Говорят, что Ньютон где-то тут скрывается, прямо в нашем поселке, — сказал кто-то.
— Те, кто его знают в лицо, — все равно не скажут об этом, — ответил первый рабочий. Если Саул его видел, значит Ньютон и вправду где-то поблизости. Как знать, может Ньютон — один из нас, может он прямо тут сидит, за нашим столом, посмеивается над нами, но признается в том, лишь тогда, когда придет его час.
— А может, Ньютон — это ты? — спросил кто-то под общий смешок.
— Я в лагере не был, я в Йоханесбурге родился, на воле, и все про это знают. Ньютона надо искать среди бывших лагерников.
Когда Корчак с Ньютоном вышли на улицу, солнце уже скрылось за горизонтом. Корчак читал о том, что в южных широтах почти не бывает сумерек, и сейчас убедился в этом воочию. Было уже совсем темно. Вернее, было бы темно, если бы не уличное освещение.
Оно тоже было необычное, как и все, с чем он сталкивался сегодня. Невысокие столбики, с горизонтальными пластинами на верху, которые были натыканы через каждые десять метров и назначение которых было для него днем загадкой, оказались мачтами уличного освещения.
Свет они давали не яркий, лишь ненамного ярче света луны в полнолуние, но зато на всей территории поселка не было ни одного неосвещенного участка.
— Это специально так, для безопасности, — извиняющимся тоном сказал Ньютон, — в наших городах вообще-то везде по ночам ярко, как днем, но тут нельзя. Тут рядом воздушные трасы нацистов проходят, если свет будет ярким, то облака будут светится, они заметят.
Но внимание Корчака привлекла вовсе не яркость освещения. Света вполне хватало, чтобы увидеть и оценить раскрывшуюся перед ним картину. Ему показалось, что все население поселка высыпало на улицы, и, наверное, так оно и было. По дорожкам и лужайке носилось множество детей, играя в какие-то свои детские игры. Их мамы и папы, прогуливались тут же, собираясь группками для беседы, расстилая прямо на траве скатерти и раскладывая на них еду и напитки. Играла негромкая музыка, звучал говор и смех.
— Что это? — прошептал Корчак.
— Просто хорошая погода, — ответил Ньютон, — ни жарко, ни прохладно, вот люди и вышли прогуляться.
— Просто хорошая погода? — спросил Корчак.
Он вдруг снова ощутил, как откуда из глубин его организма поднимается волна того чувства, которое заставило его сегодня прослезится. Он понял, что ему предстоит пройти еще очень долгий путь, прежде чем он постигнет все чудеса этого нового мира, и что этот мир еще долго будет поворачиваться к нему своими новыми гранями, удивляя и радуя его.
Его переполнило ощущение надвигающегося чуда. И чудо произошло. Прямо у него на глазах над горизонтом зажглась новая звезда. Она развернулась словно цветок и засияла ярким и ровным светом. Она была намного ярче любой звезды на небосклоне, и Корчаку показалось, что она даже отбрасывает тени от стоящих на поляне людей.
— Смотри! — он ухватил Ньютона за руку. — Звезда! Новая звезда! Вон там! — Он показал на звезду рукой, хотя в этом не было необходимости. Она сияла настолько ярко, что не заметить ее было невозможно.
— Да, — ответил Ньютон спокойным тоном, — они всегда там вспыхивают, в этом месте, аккурат между сопками.
Глава 46. Под арестом
Они сидели с Ньютоном на втором этаже, на балконе дома Корчака (какое невероятное, непривычное словосочетание — «дом Корчака) и любовались панорамой поселка, раскинувшейся перед ними. Просто сидели и любовались, и бездельничали, потому что никаких дел у них не было.
Хотя, нет. Одно маленькое дело все же было. Они ждали Йогана. Его самолет уже приземлился, и он должен был быть с минуты на минуту.
Та самая вспыхнувшая звезда, что привлекла внимание Корчака, это были посадочные огни самолета Йогана.
«Наши самолеты, в отличие от коптеров, летают очень быстро, быстрее звука — пояснил Ньютон, — и прячут колеса в фюзеляж, чтобы не было сопротивления воздуха. Перед посадкой, колеса выпускаются, и на каждой стойке колеса — загорается посадочный огонь. Чтобы снизу, с аэродрома, было стразу видно, если какое-то колесо не опустится или опустится не до конца».
Но Корчака ничуть не огорчило, когда он узнал, что звезда, вспыхнувшая в небе, была не настоящей. Потому что самолет, летающий быстрее звука, и прячущий колеса во время полета — это было не меньшее чудо.