— Но, — Йоган сделал Паузу, — психостатистика, — это палка от двух концах, Ян. Где гарантия, что в будущем какой-нибудь другой гений не вбросит в мир другое «Слово», которое сведет на нет все наши достижения.
— Но какому злоумышленнику может прийти такое в голову? — удивился Корчак, — да это и технически невозможно — такая задача не под силу никакому гению-одиночке. За нами, за центром Ч, стояло земное правительство со всей его мощью. Другое дело, что мы распорядились этой мощью не так, как как им хотелось. Но без этих гигантских правительственных ресурсов центр Ч ничего бы не добился! Какое же правительство на будущей свободной Земле будет тратить свои ресурсы на то, чтобы лишить людей свободы? Это — нонсенс.
— Любое! — твердо сказал Йоган, — правительство любой из вольных территорий, или даже наш ареопаг, хоть он и совещательный орган. Пройдет совсем немного времени, и как только мы одержим победу над нацистами, мы потихоньку начнем ограничивать свободу людей, пусть даже и из самых благих намерений! Так было всегда и так всегда будет. Просто потому что любое правительство и любое государство по самой своей природе — враг свободы. И ничего с этим поделать нельзя. Совсем без государства обойтись нельзя, а наличие государства — это всегда угроза свободе. И только вы можете избавить нас от этого противоречия, Ян.
— Я! — в изумлении воскликнул Корчак.
— Именно вы! Больше некому! Только тот человек, который за несколько дней придумал и описал все то, к чему мы шли столетия, только такой человек сможет придумать, как не лишать государство власти, но при этом лишить его возможности даже покушаться на свободу людей!
— Но это же чепуха, я же ничего не понимаю в этих государственных делах!
— Вот и отлично! Значит ваше решение будет самым естественным и непредвзятым, не обремененным государственным подходом!
— Как бы то ни было, — Йоган встал с кресла и перешел на официальный тон. — Мы решили, что вы остаетесь здесь, в этом поселке, до тех пор, пока у вас не появится ответ на наш вопрос. Это самое безопасное место, оно изолировано от остального мира и тут ничего не будет отвлекать вас от ваших мыслей. Вы будете находится тут столько, сколько нужно, чтобы к вам пришло решение.
— То есть, — говоря иначе, — возмутился Корчак, — вы решили поместить меня под арест? Хорошенькое начало, лишить человека свободы для того, чтобы заставить его защищать эту свободу!
— Можете называть это арестом, — рассмеялся Йоган, — но, конечно, никто вас тут не намерен держать силой, да и граждане поселка этого не допустят. Мы просто надеемся, что вы останетесь. Все мы. И ареопаг, и ваши друзья из центра Ч. Даже ваша жена на это согласилась, хотя и не хотела надолго расставаться с вами. Короче, как бы напыщенно это не звучало, но все надежды человечества сейчас сошлись на вас.
Глава 47. Белые Трюфели
Он утратил чувство времени. Здесь, в удалении от большой жизни ничего не происходило. Какие-то мелкие местные поселковые события вносили разнообразие в жизнь, но этого было совершенно недостаточно для того, чтобы один день стал непохож на другой. Дни проходили мимо, один за другим, похожие как близнецы, и Корчак разучился их отличать.
Он не привык к безделью. Он не умел сидеть без дела. В какой-то момент он обленился настолько, что даже перестал бриться по утрам и поддерживать порядок в доме. И только тоска по Анне, которая не отпускала его и даже усиливалась с течением времени, вернула его к реальности. Он вновь стал внимательно следить за собой и за домом. Ему стало казаться, во всяком случае очень хотелось, чтобы это было так, что однажды Анна внезапно возникнет на его пороге, и он должен был быть готов к ее появлению.
Сколько времени прошло с момента его встречи с Йоганом? Недели? Месяцы? Он мог бы, наверное, глянуть в календарь, но даже это было ему теперь не интересно, так как вряд ли внесло какое-то разнообразие в его жизнь.
Осень постепенно сменилась зимой, и это было единственное весомое, ощутимое проявление хода времени. Впрочем, да и само слово «зима» в здешнем климате, означало вовсе не то, что на его родине, в Бодайбо. Тут так же, как и летом, светило солнце, так же цвели сады, так же созревали фрукты в садах Старика Черчиля. Но исчезла дневная жара, а ночи стали совсем холодными. Не морозными, как в Бодайбо, температура ниже нуля тут никогда не падала, но теперь приходилось отапливать дом по ночам.