— Именно, — улыбнулся Йоган, — городская казна — это тоже фонд. Так что пусть Венк уговаривает депутатов от Африки, чтобы они передали фонду остров Мадагаскар, а нам остается только найти хорошего управляющего, и дальше все пойдет само собой, общественность все сделает сама.
— Я знаю хорошего управляющего, — воскликнул Корчак, — предлагаю Дабл Ви, бывшего коменданта Бодайбо.
— Еще чего! — всплеснула руками Мария. — Фондом может управлять любой бухгалтер, а вашему Дабл Ви предстоит возглавить экономическое управление бывших лагерей. Пусть превращает их в нормальные человеческие города. Он знает структуру лагерей досконально, и он чуть не единственный бывший чиновник высшей касты, кому мы может доверять.
Корчак вышел из библиотеки на улицу в прекрасном настроении. Во-первых, он сделал доброе дело. Во-вторых, Дабл Ви снова был нужен, он был рад этому. А в-третьих, и это было самое важное, в его подсознании появилась новая заноза, и он твердо знал, что уж на этот раз она принесет именно то решение, которого он ждал.
Что-то произошло во время диалога с ареопагом, что-то зацепилось за его подсознание, и он знал, что в глубинах его мозга уже идет нужная работа.
Его внимание привлекла необычно большая группа детей под уличным навесом. Летом этот навес защищал горожан от жаркого солнца, но сейчас в такой защите не было необходимости, и дети видимо просто воспользовались стоящими тут скамейками, чтобы разместиться большой компанией.
Он заинтересовался, подошел поближе, и заметил Жанну Д’Арк, она что-то увлеченно объясняла детям. Было видно, что она уже освоилась в поселке и даже обзавелась новым гардеробом. На ней было легкое зеленое платье, которое очень шло ей, а изящные темно-красные туфельки гармонировали с огромным букетом полевых цветов, который она держала в руках.
— Так вот, — громко обращалась она к детям, не замечая Корчака, — завтра Старик Черчиль с утра пойдет на охоту! Как думаете, подстрелит он кабана?
— Подстрелит, — закричали мальчишки, — кабаны его урожай портят, это для него дело чести.
— Вот как! Дело чести? — улыбнулась Жанна. — Ну а раз подстрелит, то будет жарить мясо! Поэтому сверяем свои хронометры и завтра с утра каждый из группы А занимает свою позицию на склоне горы. Как только до него доходит запах, фиксирует время в своем блокноте, если запах пропадает или усиливается, тоже записывает! Короче, пишем все максимально подробно. Группа Б делает все то же самое, но только предварительно затыкает ноздри теми приспособлениями, что я вам раздала. Будет неудобно дышать только через рот, поэтому в группе Б у нас исключительно мальчики-добровольцы, готовые терпеть неудобства ради науки!
— Но как же я унюхаю запах, если заткну нос? — спросил один из мальчиков.
— Если мы чуем запах, когда жаркого еще нет, — ответила одна из девочек, — значит мы чуем запах, которого еще нет на самом деле. А значит, неважно заткнут нос или нет. Может быть это галлюцинация такая, тогда затычка не помешает.
— Этого мы еще не знаем, — сказала Жанна, — галлюцинация это или нет, но узнаем обязательно, — завтра мы ведь делаем только первый шаг в нашей научной работе.
— Группа В, — продолжила она, — отправится с утра в усадьбу Черчилей, я с ними уже договорилась, и сделает точный хронометраж всех этапов приготовления жаркого. Вечером соберемся здесь и сверим наши записи. Составим сводную таблицу. Хотя думаю, что обработка займет не один день.
Дети сбились в кучку и стали сверять хронометры.
— Я думал вы шутите, — сказал Корчак, — когда пообещали решить загадку запаха.
— Я люблю пошутить, — ответила она, — но, когда я что-то обещаю сделать, я делаю.
— Это детишки собрали вам такой роскошный букет? — спросил он.
Она рассмеялась и спрятала лицо в цветы.
— Он такой смешной, Ньютон, — сказала она, — каждый вечер мы сидим с ним у меня на балконе, а потом он уходит вроде бы к себе домой, а на самом деле он потихоньку возвращается, кладет мне цветы на крыльцо и стоит, прячась в темноте, пока я не лягу спать. Думает, я его не вижу и не знаю, что это он приносит цветы.
Корчаку враз стала ясна и глупая улыбка, которая не сходила с лица Ньютона все последние дни, и то, что он стал редко заглядывать к нему в гости, и то, что, заглянув, часто отвечал на вопросы невпопад.
— Ньютон — хороший человек, — сказал он.
— Да, очень хороший! — задумчиво улыбнулась Жанна.
— Я вас прошу, — вдруг сказал он неожиданно для самого себя, — если вы не намерены отвечать на его чувства, не мучьте его.