— Ничего, затопчем, нас много!
— Стойте! — разнесся над толпой пронзительный крик! — Куда вы собрались, дураки!
На пригорок вскарабкался другой лагерник и обратился к людям!
— Хороши мы будем, если Спаситель придет к нам сюда, а нас нет, мы в тайге топчемся! Надо ждать Спасителя здесь, он сюда придет, в Лагерь, ибо так сказано в благих вестях! Нам надо организоваться и подготовится к его приходу. Вы на себя в зеркало давно смотрели? Вот ты — он тыкнул в ближайшего человека пальцем, — когда свой ватник последний раз чистил? Не стыдно в таком виде Спасителю показываться?
На пригорок взбежал еще один человек:
— Надо место расчистить и помост возвести! — крикнул он, — чтобы, когда Спаситель говорить будет, все его видели и слышали.
— И радистов найдите, чтобы трансляцию сделали, — крикнули из толпы.
— И вы тоже работайте, — крикнул человек с пригорка стражникам, — хоть так загладите свою вину перед приходом Спасителя.
С другого конца донеслась знакомая мелодия. Чей-то звонкий голос громко и не таясь запел запрещенную песню «И придет Спаситель и развеет тьму». Ее тут же подхватили мужские и женские голоса. Песня, за которую можно было угодить в карцер и которую до сих пор пели только вполголоса, собирая на ночные бдения, потекла над лагерем свободно и открыто.
А Корчак стоял на крыше и вспоминал, как мчался бегом вверх по лестнице к комнате, где его ждала Белоснежка.
«Я слышала, как ты бежишь, — сказал она ему тогда, — каждый твой шаг»
Удивительное дело, он сейчас стоял на крыше и точно так же каким-то неведомым чувством ощущал ее приближение. Вот она приземлилась, вот она села в коптер, вот коптер взлетел, вот сейчас станет слышен шум его винтов… и шум действительно стал слышен. Он рванулся навстречу так, что Тагор едва удержал его, ухватив за локоть:
— Ты что, под винты попадешь!
И вот наконец он утонул в ее объятиях, ощутил щекотание ее локонов на своем лице. Она покрывала его лицо поцелуями и шептала: «Люблю, люблю, люблю…».
Появился Кидд.
— Все в порядке! — крикнул он, — моим людям в лагере удалось взять ситуацию под контроль. Они поют гимны и готовят лагерь к приходу Спасителя. Вам надо завтра затемно быть у ворот, Ян. Чтобы без опозданий, с первыми лучами солнца войти в Лагерь. Было бы неправильно заставить их ждать даже несколько лишних минут.
Он повернулся к Шарлотте.
— Весть о том, что над Бодайбо взошла новая звезда, предвещающая приход Спасителя, уже ушла в другие лагеря. Даже без нашего участия, телеграфисты сами передали. Надо бы закрепить эффект.
— Что ж, пришла пора вбросить в мир наше Слово, — сказала Шарлотта. — Сейчас спустимся вниз, к компьютеру и запустим. Приглашаю всех поучаствовать.
Она направилась к лифту.
— Постойте, — крикнул О’Нилл. — это будет несправедливо. Вас шестеро, а кнопка у компьютера только одна. Вы все вместе должны сделать это.
— Какие пустяки, — засмеялся Тагор, — какая разница, кто из нас нажмет эту кнопку.
— Нет, — серьезно возразил О’Нилл, — это же исторический момент. О нем потом в учебниках истории напишут. Может и меня упомянут, что я рядом стоял, — вздохнул он.
Он подошел к какой-то конструкции, накрытой чехлом, что стояла в углу и решительно сдернул с нее брезент. Под чехлом скрывалось нечто напоминавшее огромный рубильник.
— Вот, — сказал О’Нилл, — это я придумал. Вы тут это все вместе включите, а внизу компьютер сработает. Тут как раз хватит места, чтобы шестерым встать и взяться за ручку.
Их действительно было шестеро.
Три мужчины и три женщины.
Шесть человек, изменивших мир.
Они засмеялись.
Они подошли к рубильнику.
Они дружно ухватились за ручку, и повернули ее.
И Упало Слово!