- Как жаль, миссис Уолт, что вы не поёте на сцене нашего оперного театра. Вы бы имели огромный успех.
Эти слова искреннего восхищения испугали Ирэн до глубины души. Она с ужасом представила, как рассердится муж.
- Мистер Ллойд, я бы очень хотела, чтобы вы ничего никому не говорили о наших занятиях. Мой муж может узнать, он будет в ярости.
Ирэн оторвалась от воспоминаний, сложила аккуратно ноты и спустилась в свою спальню. Взяв книгу, попыталась сосредоточиться на сюжете, но мысли разбегались, и она вновь погружалась в свои мечты. Она с нетерпением ждала вечера, чтобы вновь попытать счастье и увидеть Генри.
Увы, в клубе Бобби он не появлялся и вообще как в воду канул. Когда часовая стрелка подошла к цифре восемь, Ирэн быстро переоделась, накинула сверху длинный плащ, спрятала волосы под косынку и, надев солнцезащитные очки, вышла из дома. Она не стала просить шофёра Билли довезти её до нужного места, поскольку не хотела, чтобы муж об этом знал. Прошмыгнув в гараж, где стоял маленький, белый кабриолет, она села за руль и выехала за ворота. Она ехала медленно, стараясь сдержать дрожь в пальцах.
Свернув в переулок, вышла из машины и прошла через вход - переливающуюся яркими, неоновыми огоньками арку, вышла в зал, где за столиками сидели посетители клуба Бобби Кайманова. Официант проводил её к столику в самом дальнем углу, оттуда она хорошо видела сцену, но сама могла оставаться незамеченной. Она присела за столик и приготовилась ждать. Сколько раз её надежды не оправдывались, и она уходила отсюда с разбитым сердцем.
В зале погас свет. Вспыхнули прожектора, высветили девушку в блестящем, идеально облегающем фигуру, платье. Когда она запела низким и таким мощным голосом, что, казалось, зазвенели стаканы на столах, Ирэн вновь ощутила острый приступ зависти и ревности. «Он может увлекаться этой девушкой», - думала она с болью. «Она так великолепно поёт. Не то, что я».
Ирэн с огромным трудом слушала, впиваясь ногтями в ладонь, чтобы уравновесить физической болью душевную. «Он женился, потеряв надежду завоевать меня. А может быть, я просто надоела ему? Я так глупа в своём желании завоевать его».
Девушка ушла под аплодисменты, и на сцене показался Бобби, блондин с простоватым лицом, на котором сияла счастливая улыбка, будто его только что одарили миллионом баксов.
- Сегодня, вновь на этой сцене любимец публики, - воскликнул он. - Встречайте!
Когда на сцену выбежал худощавый мужчина в смокинге, Ирэн замерла, пронзил жаркий озноб, ладони покрылись испариной.
Музыкант сел за рояль, начал импровизировать, необычные аккорды звучали удивительно стройно, но совершенно иначе, чем у других. Великолепно вписываясь в мелодию, он будто придумал собственный язык, на котором общался с залом. Пальцы, бегая по клавишам, плели тончайшее кружево, поражавшее изяществом, как ледяной узор на замерзшем окне, который никогда не повторяется, но мгновенно исчезает под яростными солнечными лучами, оставляя лишь прозрачное стекло и воспоминания о природной красоте. Он «возводил» то монолитную стену, то кладку из маленьких камешков, то сыпал крошечными песчинками, которые падая на клавиши, издавая нежный звон множества колокольчиков.
Закончив, мужчина встал из-за рояля и лишь через пару минут посетители опомнились, и оглушительно зааплодировал.
Взяв микрофон, он начал петь «Fly me to the moon»: «Полетим со мной на Луну, я сыграю тебе среди звёзд, покажу, что такое весна на Юпитере и Марсе... Я буду петь только для тебя. Потому что я люблю тебя» Бархатный голос завораживал пьянящей чувственностью. Ирэн, пребывая в каком-то сладостном томлении, представляла, что лежит на берегу моря и волны нежно ласкают её. И показалось, что последней фразой «Я люблю тебя» он указал именно на неё.
Ирэн просидела до самого закрытия, собираясь с силами. Наконец, подозвала официанта и передала свою просьбу. Молодой человек любезно поклонился и ушёл, но по кислому выражению его лица она поняла, что подобные просьбы воспринимались с презрением.
Время застыло, ещё мгновение - она встала бы и ушла. Но тут увидела, что музыкант показался из двери служебного помещения и направился к её столику. Сев напротив, снисходительно улыбнулся.
Он выглядел усталым, даже измученным, но глаза стали прежними, не такими как на свадьбе с дочерью Кеплера - тёмные мёртвые глаза акулы. Сейчас они излучали мягкий свет, делая его очаровательным.
- Мисс понравилось? - спросил он чуть насмешливо.
- Да, очень, - ответила она, сняв очки.
- Ирэн? - улыбка сразу сбежала с его лица. - Зачем ты пришла?