Униженный главарь чуть заметно кивнул. Невидимые силы потащили его к выходу и выкинули наружу. Фрэнк подошёл к стоящему у стены смертельно бледному Бейли.
- Все в порядке. Не волнуйтесь. Да, Бейли. Сообщите рабочим, что следующие три для них выходной, который будет оплачен полностью, как рабочие дни.
- Зачем? - в горле у Бейли что-то пискнуло, он вытащил из коробочки лекарство и дрожащей рукой положил в рот.
- Знаете, хочу переоборудовать это место, установить защиту от непрошеных гостей, - объяснил Фрэнк. - Я это хотел сразу сделать, но не думал, что кто-то так быстро заинтересуется.
Когда Фрэнк вышел наружу, пожал Стиву, уже сбросившему невидимость, руку.
- Молодцы. Сколько я тебе должен?
- Ничего. Но...- Стив поднял указательный палец. - Первый «Мустанг» мой. Обещаешь?
Улыбка тронула губы Фрэнка. Приятно, что в этом городе есть такие классные парни, как Стив. А не только безжалостные тупые ублюдки типа Ротбарда. Проводив взглядом спину Стива, который садился в массивный Понтиак, Фрэнк взглянул на часы. «Ещё успею к Бобби», - подумал он.
Фрэнк приехал почти к самому началу представления, занял столик, который Бобби оставил для него и приготовился слушать. На эстраду вышла Наташа в парике - длинные светлые волосы укрыли её точно плащом.
Она запела с такой мощью, что, казалось, задрожали стены. С лёгкостью переходила из одной октавы в другую, поднимаясь выше, затем вновь спускаясь в самый бронзовый низ. Репертуар состоял из популярных джазовых песен, много раз спетых разными певцами и певицами, но ей удалось как-то совсем иначе, проникновенно, эмоционально интерпретировать по-новому каждую песню.
Чувственным экспрессивным исполнением она напоминала чернокожую «императрицу блюза» Бесси Смит, и Фрэнк поймал себя на мысли, что голос Наташи, манера исполнения больше подошла бы чернокожей певицы, но в городе сохранялся негласный расистский закон - никаких цветных.
Место Наташи занял невысокий худощавый шатен, и фрак и физиономия выглядели одинаково помятыми. После выступления Наташи его встретили неважно. Фрэнк оглядел зал и понял по гулу, что люди не довольны. Певец как-то слишком быстро ушёл, почти сбежал. И Наташа вышла вновь, но уже в другом платье - цвета чернёного серебра, облегающим гибкое тело, как змеиная кожа.
- Мистер Форден, - услышал Фрэнк шёпот.
Обернувшись, он заметил официанта, который сунул ему записку и быстро исчез. Фрэнк разверну и недовольно нахмурился. «На кой черт я ему понадобился!»
- Бобби, что случилось? - Фрэнк ворвался в служебное помещение, на ходу ощупывая кобуру.
- Хэнк, выручай. Очень тебя прошу, - пролепетал Бобби дрожащим голосом. - Я не знаю, что делать.
- Бабки нужны? - деловито поинтересовался Фрэнк. - Сколько?
- Нет, Хэнк. Я сам тебе заплачу. Помоги, пожалуйста, - Бобби был готов расплакаться.
- Да что с тобой, твою мать! Объясни по-человечески!
Ужасно злило то, что Бобби не дал послушать Наташу.
- Понимаешь, Моррисон в стельку пьян, он не может выступать.
- И я тут причём? Слушай, Бобби, я хочу послушать Наташу, - Фрэнк уже начал терять терпение.
- Наташа простужена, она и так уже перепела больше нормы. У неё, понимаешь, связки. Хэнк, я прошу тебя, выступи. Ну, хотя бы пару песен, каких хочешь, - умоляюще пробормотал он.
Фрэнк ошарашено воззрился на него.
- Бобби, ты вообще в своём уме? Я - бизнесмен, да и петь я ни хрена не умею. Это будет ещё хуже, чем с Моррисоном. Твои посетители меня отметелят в лучшем случае, а в худшем - пристрелят.
- Нет, Хэнк, ты классно пел, - казалось, что Бобби уже готов упасть на колени. - Тогда с Наташей. Я слышал. И играешь ты здорово. Ну, выйди, исполни пару номеров. Я понимаю, ты не очень готов, но импровизация даже лучше. Я тебе на саксе подыграю.
Бобби было очень жалко, смотреть на его бледное до восковой желтизны лицо было грустно. Но с другой стороны аккумулятор защитного поля сел за время общения с Ротбардом. Если недовольные исполнением слушатели захотят убить незадачливого певца, тот он отправится на тот свет. Навсегда.
- Ладно, дай мне какой-нибудь костюм что ли, - бросил Фрэнк глухо, заметив с сильным неудовольствием, какой радостью засветились глаза Бобби.
Массивный рояль выглядел слабой защитой, но Фрэнк постарался отгородиться от зала невидимой стеной. Пробежал по клавишам, заметив, что инструмент расстроен. И стал петь «Балладу Мэкки-ножа» из «Трёхгрошовой оперы», стараясь не сбиться и в самый ответственный момент не забыть слова. На втором куплете вдруг почувствовал, что убивать его пока не собираются. Метнув взгляд в зал, он увидел, что слушатели подпевают ему и отбивают ритм ладонями. Это подбодрило Фрэнка, он начал выдавать такие пассажи, что казалось, рояль покраснеет стыда.