Нагруженный добром, быстро взбежал на верхние ярусы. Удобно расположившись, установил невидимый барьер рядом с собой и меткими выстрелами начал уничтожать чудищ. Обнаружив стрелка, они кучей бросились к нему, окружив со всех сторон, начали поливать кислотным дождём. Барьер стал слабеть, и Фрэнк ощутил, как его обжигают капли ядовитой жидкости. Взгляд зацепился за пару коробочек с патронами, экспериментальными. Он недавно их купил, но ни разу не пробовал. Быстро зарядил дробовик. Выстрел потряс своды маленького театра, будто ударили в сотню барабанов. Один из уродов задёргался, по телу прошли разряды электротока и с тихим воплем он свалился и затих.
Обрадованный эффективностью новых боеприпасов, Фрэнк перезарядил дробовик и метким выстрелом снёс башку ещё одному монстру. И тут же ощутил, как буквально в дюйме пронеслась струя ядовитой жидкости. Лишь пара капель угодила на пиджак, и прожгли в нем несколько дыры.
Разряжая в уродов дробовик со скоростью пулемёта, Фрэнк умудрялся молниеносно отскакивать в сторону, избегая клубков пенистой кислоты. Дуло раскалилась, обжигало руки, но он не ощущал ни боли, ни отвратительного амбре, источаемого пузырящейся массой, которой забрасывали мерзкие ублюдки.
Наконец, последняя тварь задёргалась на полу и замерла. Тяжело дыша, Фрэнк подошёл к краю балкона. В зале оставалось пара уродов, но у них явно истощился кислотный заряд. Они лишь спрыгивали с потолка и стен, набрасываясь на зрителей, пытаясь задушить голыми руками. Фрэнк спустился в оркестровую яму и, заняв удобное местечко в будке суфлёра, добил отморозков.
В совершенно вымотанном состоянии Фрэнк добрался до гримёрной, сбросил прожжённый пиджак на кушетку и устало опустился перед трюмо. Рубашка висела лохмотьями, словно он превратился в бродягу с помойки. Это показалось таким комичным, что Фрэнк вдруг затрясся нервным, нескончаемым смехом. И осёкся, когда услышал хлопанье двери.
- Хэнк, собирайся быстро. Мы едем сейчас к Уолту. Он захотел дослушать концерт у себя в особняке!
- Бобби, иди в жопу, - проронил Фрэнк, возвращаясь к бездумному разглядыванию измазанной в крови физиономии.
Бобби подлетел к столику и кинул перед Фрэнком шприц с сывороткой.
- Это от Уолта! Бесплатно! Ну, то есть, как оплата за наше выступление у него! Хэнк, он очень хочет, чтобы ты выступил! Понимаешь?! Это успех! Потрясающий успех! Ты не можешь отказаться!
Фрэнк матерно выругался. Начал раздражённо рыться в шкафу, пытаясь отыскать что-то подходящее. Бобби оказался рядом, быстро перевернул всё вверх дном и вытащил белый смокинг.
- Вот в это переодевайся и через пятнадцать минут мы тебя ждём в машине.
- Я на своей тачке поеду, - сказал, как отрезал Фрэнк таким тоном, что Бобби не смог возразить.
Он вылетел из гримёрной, громко хлопнув дверью. Фрэнк, переодевшись в смокинг, посмотрелся в зеркало, усмехнувшись своему нелепому виду, и поплёлся к «Мустангу». «Черт, я не спросил, где живёт этот проклятый Уолт», - подумал он и тут же увидел на лобовом стекле записку. Сев за руль, покачал головой. Уолт жил в особняке Алана Райзена.
Уже стемнело. На высоком небе расстелился в темно-серых складках чёрный бархат, усыпанный бледными звёздами. Фрэнк опустил боковое стекло и свежий ветер, врывался в кабину, обдувая приятным холодом разгорячённое лицо. Раны уже почти зажили, только ныла сильно обожжённая левая рука. Почему-то вспомнилось, как он гонял по городу, чтобы убить время перед тем, как отдать выкуп мерзавцам, которые похитили Ирэн. Как ему хотелось сжечь этот город дотла. Сейчас желание стало крепнуть. Но кто виновник гибели Ирэн, Берты, Роджера? Он так и не понял, кто обвинил их в преступлении, которого они не совершали. Кто приговорил их к смертной казни? Райзен к тому времени был уже мёртв. Кто организовал этот мерзкий процесс? Ради разгадки этой тайны стоило повременить и не разносить город на клочки.
Он пронёсся мимо ярко освещённого каменного здания и через полмили осознал, что это есть цель его путешествия - бывший особняк хозяина города, который застрелился на его глазах. Через пару минут Фрэнк уже поднимался по каменным ступеням.
Его ждали. Надменный дворецкий в темно-бордовой ливрее, расшитой золотом, провёл его по коридору и ввёл в ярко освещённый зал с широкой винтовой лестницей, ведущей на балкон. Здесь всё поражало крикливым шиком и дурным вкусом. Тяжёлые бархатные портьеры с золотыми шнурами, живописные полотна авангардистов вперемешку с полотнами старых мастеров, скульптуры, современные поделки, поражающие безвкусицей.
- Мистер Форден, мне очень приятно познакомиться с вами, - произнёс Уолт. - Нам с женой очень понравилось ваше выступление. Жаль, что вас прервали.