- Твой голос сегодня звучал совершенно бесподобно.
- Дорогой, ты всегда так говоришь. Каждый раз, - с наигранной капризностью и обидой сказала Ирэн. - Ты не разбираешь в оперном пении.
- Не разбираюсь, согласен, - он сел рядом на маленький, кожаный диванчик, жадно рассматривая её, будто видел в первый раз. - Но сэр Роджер тоже был в восторге от твоей финальной арии. Он-то разбирается. Поверь мне. Он слышал, как пела Мария Калласс. Сказал, что ты своей техникой, артистизмом напоминаешь её. Не могу спорить с мэтром. Обожаю тебя, - добавил он, счастливо улыбаясь. - На свете нет женщины, которая бы могла бы заменить мне тебя.
- Котик, ты тоже для меня единственный и неповторимый.
Он вновь оказался сзади, положил ей руки на плечи и стал нежно, мягко целовать в шею.
- Мы очень хорошо смотримся вместе, - проронила она, погладив его по руке.
- Это точно, - сказал он, прижавшись к её щеке.
Его лицо вдруг начало расплываться, будто в тот момент, когда он смотрелся в зеркальную гладь озера, туда бросили камень. Черты лица огрубели, белокурые волосы, взбитые волной надо лбом, превратились в короткую стрижку тёмных волос с сединой на висках. Ирэн резко обернулась, её словно пронзил порыв ледяного ветра. На том месте, где только что стоял молодой человек, зияла пустота. Ирэн вскрикнула и проснулась. «Боже, опять этот сон», - подумала она, тяжело дыша. - «Как он меня измучил! Ужасно. Почему мне снится эта чушь?!» В дверь спальни постучали, и Ирэн увидела на пороге мужа, который бросив изучающий взгляд, холодно проронил:
- Будь любезна, спустись к ленчу.
Она привела себя в порядок, заметив, что по-прежнему слишком бледна и нанесла румяна, но они выглядел так неестественно, что она смыла весь макияж, надела простое домашнее платье и прошла в столовую. Уолт сидел за длинным полированным столом и ел овсяную кашу. Ирэн всегда смешило, что муж пыжится выглядеть британским аристократом. Столовая была оформлена в викторианском стиле. Стены обиты гобеленами, мебель в стиле «чипендейл» из ореха: массивный сервант с севрским фарфором, стулья с резными спинками на гнутых ножках и с мягким сиденьем, обшитым полосатым шёлком. Потолок украшала старинная люстра на бронзовом основании. Высокие окна задрапированы тяжёлыми бархатными портьерами цвета кофе с молоком. Особый шик - огромный камин до потолка, облицованный природным камнем. Еду подавали на тонком фарфоре со сценами охоты. Ирэн села напротив, и служанка поставила перед ней тарелку с салатом, мясом и сухариками. Но ей совершенно не хотелось есть.
- Как вы смогли спастись с Форденом? - поинтересовался Уолт.
- Когда начался пожар, он вытолкнул меня в окно, и мы доплыли до берега.
- И вы никого не видели?
- В каком смысле? Мы добрались до шоссе, остановили машину и доехали до его виллы. Кого мы должны были видеть, кроме шофёра?
Уолт сощурился, метнув быстры взгляд, будто пытался понять, насколько она искренне все это говорила.
- А почему ты сразу не позвонила?
- Он мне не давал. Возмущался, что из-за пожара не получил то, что оплатил.
- И он тебе понравился? - в голосе Уолта не ощущалось ни тени ревности.
- Не очень. Я ожидала большего, - старательно равнодушным тоном ответила Ирэн. - Он слишком торопился, я ничего не почувствовала.
Уолт усмехнулся.
- Судя по всему, он сильно влюблён в тебя. Бросился добиваться всеми силами. Странно, мне показалось, что он знал тебя и раньше. Ты не помнишь его?
- Нет. Я увидела его впервые в театре, когда он выступал там. У него неплохой голос, хотя техника оставляет желать лучшего.
- Он не пытался заставить тебя уйти к нему? Уговаривал?
- Да. Но он не понимает, что у меня это несерьёзно. Такие мужчины не могут меня заинтересовать надолго.
- Какие такие? Молодой, обаятельный мужчина, очень талантливый. За такое короткое время он многого добился.
- Дорогой, ты никогда меня раньше не ревновал к мужланам. Он плебей, прожжённый американец, который думает, что может купить все, что пожелает.