Перед ним выросла чья-то фигура. Фрэнк поднял глаза и увидел того самого парня, который так был не доволен, что Фрэнк «отлынивает» от работы.
- Значит, это ты стучишь на всех, сволочь! - процедил тот сквозь зубы. - Поэтому тебе разрешают ни хрена не делать!
- Ты спятил, чувак? Они меня пытали там, - попытался объяснить Фрэнк растерянно. - Электротоком.
- Пытали, говоришь?! Ну, мы сейчас тебе добавим.
Парень схватил Фрэнка за шкирку и шмякнул о стену. Точными ударами начал избивать. От острой боли перехватило дыхание. Фрэнк сполз вниз, сжавшись в комок, пытаясь увернуться от безжалостных ударов. Рот заполнился кровью и выбитыми зубами. Последнее, что он запомнил, это страшный удар в голову. В глазах сверкнули искры, и обрушилась тьма.
***
Фрэнк очнулся в пустоте, куда не проникало ни звука, ни шороха, ни малейшего луча света. Он ничего не чувствовал. Не только боли, но даже любых тактильных ощущений. Он потерял счёт времени и совершенно не помнил не только, какое сегодня число, но даже год. Мысли путались, перед глазами лишь вспыхивали образы из прошлой жизни, будто время дало обратный ход и он начал проживать свою жизнь с конца. От той точки отсчёта, которую ещё помнил. События неразличимым вихрем пронеслись в голове и почему-то зацепились за тот день, когда он должен был ехать встречать Эллис в аэропорт.
Через час самолёт должен приземлиться, а он всё сидел за компьютером. Через пару минут он уже оказался за рулём, и, отстукивая пальцами весёлую песенку, завёл мотор. Промчавшись по улицам, свернул на улицу Цезаря Чавеса. Остановился у светофора напротив витрины небольшого магазинчика, торгующего бытовой электроникой. И краем уха зацепил слова диктора о рейсе UA 4236 из Дублина.
Бросив бросил машину на перекрёстке, подошёл ближе к телевизору, выставленному в витрине, и услышал ту фразу, которую хотел услышать меньше всего на свете. Авиалайнер, на котором Эллис возвращалась от своих родителей из Дублина, потерпел крушение в центре Атлантики.
Несмотря на яркий, июньский день показалось, что наступила ночь, перед глазами всё померкло, пронзило ледяным ветром. Он доплёлся до машины и направился к автобану 101, вдоль западного берега залива до аэропорта. В глубине души надеясь, что это ошибка, или он услышал неправильно номер рейса, или диктор ошибся. Но приехав в аэропорт, он увидел лица таких же несчастных, как и он, которые замерев, ждали вестей, надеясь до последнего, что тот, кого они ждали, опоздал на этот рейс.
Вернувшись из аэропорта поздно вечером, он привёз с собой ящик виски, и ударился в дикий запой.
В голове что-то переклинило, и Фрэнк увидел Эллис живой, он сам стоял рядом и неуклюже держал в руках белоснежный свёрток, не понимая до конца, что это такое. И только по счастливому лицу Эллис осознал, что их любовь воплотилась в маленькое беспомощное существо, которое спало теперь у него на руках.
- Ты рад, дорогой? - спросила Эллис.
- А, да, рад, - ответил он, поглядывая на свёрток, как идиот.
- Как мы его назовём?
- Давай в честь твоего отца, Брайаном?
- А почему не твоего? - удивилась Эллис. - Ты же так хотел.
- Ну, так назовём следующего, - Фрэнк вгляделся с умилением в пухлые розовые щёчки, курносый носик спящего малыша, решив, что они не будут останавливаться на достигнутом.
Дни, недели вновь начали скакать как норовистые жеребцы, унося назад, в прошлое. И Фрэнк увидел себя в белом смокинге, который он рассматривал в зеркале. Эллис в белом свадебном платье подошла и, отразившись рядом, сказала, с искрящимися от счастья глазами:
- Тебе идёт этот костюм.
- А, по-моему, ужасно, - Фрэнк смущённо одёрнул жилет. - Выгляжу, как клоун.
И вдруг Фрэнк увидел разъярённые глаза отца, когда тот узнал, что сын курит марихуану. Притащив в гараж за шкирку, отец выпорол его, и мать неделю утешала своего мальчика. Мать, ирландка Кэролайн Фолкленд, от которой Фрэнк унаследовал синие как морские волны глаза, и фамилию. Потому что отец не хотел, чтобы сын мучился с его русским клеймом. Фрэнк помнил, что на лице матери всегда отражалось одно чувство - забота. Она заботилась о муже, сыне и обо всех остальных людях в мире, жалела, страдала от того, что не может помочь всем, кому хочет.
Взрослея, Фрэнк отдалялся от матери, считал, что она смешна в своём желании видеть в нём ребёнка, о котором надо заботиться, отдавать лучший кусочек, следить, чтобы он не простудился и вовремя поел. Только спустя время, Фрэнк понял, что свой характер он во многом унаследовал от матери. Бросаясь без раздумий на помощь кому-то, он понимал, что сделал это, потому что так бы сделала мать. «Сильный человек умеет помочь и себе, и другим. В любых обстоятельствах. Вот в чем его сила», - говорила она.