- Что-то вроде гри-гри. Мешочек со всякой херней внутри: камешки, перышки, травы, вырезанные символы, - пояснил для непрофессионалов Петер.
- И в чем проблема? – тут же включился в обсуждение Паттерсон. – Что амулет плохого-то делает?
- Повышает работоспособность, снижает уровень стресса, поднимает настроение и формирует положительное вероятностное поле.
- Ты, блядь, серьезно? – изумилась Делла.
- Что повышает? - Паттерсон растерянно захлопал короткими белесыми ресницами.
- Шансы на удачу там, где возможны различные исходы, зависящие от произвольных факторов, - повернулась к нему Делла. – Ну, скажем, на экзамене преподаватель может задать любой вопрос. Если у тебя есть такой вот амулет, спросят именно то, что знаешь.
- Ага. Круто. Я тоже такой хочу.
- Не хочешь. Когда снимешь, отдача замучает. Общий баланс вероятностей остается неизменным, поэтому вслед за прухой придет лавина хуйни.
- Тогда не хочу. Хуйня уже есть. Кстати: эй, где мой баланс?!
Потянувшись вверх, Делла зашептала Паттерсону на ухо, и он полыхнул розовым от шеи до ушей.
- Все? Теперь баланс соблюден? – глумливо заржал Петер. Паттерсон покраснел так, что от ушей можно было прикуривать, и нервно улыбнулся.
- Отвали, Манкель. Давай дальше про работу.
- Как скажешь, мой романтичный друг. Короче, надо прошвырнуться по лавочкам, узнать, откуда приходят амулеты, и зацепить умельца.
- А стражи что делать будут? – ревниво спросила Делла.
- Конфисковать уже купленные амулеты.
- Что, прямо на сессии?!
- Нет, ну не совсем же они гандоны. Подождут до начала каникул.
Глава 29
Глава 29
- Итак, мы закончили вступительный курс… - целитель Бабингтон сложила домиком пухлые ладони. – И я составила приблизительный план терапии. Обсудим?
Стэн заставил себя не коситься на пустое место справа. Почему-то стало страшно, как в школе на объявлении результатов решающего теста, и присутствие союзника было бы дохрена кстати – но кое-кто очень умный объявил о самостоятельности и независимости.
Вот ебалай.
- Да, обсудим, - ровным голосом ответил Стэн.
- Прежде всего напоминаю: решение принимаете вы. Я просто перечислю варианты и объясню их преимущества и недостатки. Вы сами выберете те методы, которые покажутся более эффективными или более комфортными – словом, будете руководствоваться собственными соображениями. То, что вам не понравится, мы вычеркнем из списка.
- А если я выберу какую-нибудь бесполезную ерунду?
- Во-первых, бесполезную ерунду я в перечень терапевтических приемов не включаю. А во-вторых, самые эффективные приемы бессильны, если пациент им сопротивляется. Ну, за исключением методов принудительной терапии – но это не наш случай.
- А к кому применяют… методы принудительной терапии? – заинтересовался Стэн.
- К тем пациентам, которые могут навредить себе. Или другим. Вот если бы вы попытались проткнуть кого-нибудь кухонным ножом… - мягко улыбнулась Бабингтон.
А если не кухонным?
Стэн ответил на улыбку – и до боли сцепил руки в замок.
- Я понимаю. Так что же вы предлагаете?
- Самое просто и очевидное – медикаментозная коррекция. Вы будете принимать зелья.
- Да, конечно, - сдержанно согласился Стэн и мысленно проскакал пару кругов по комнате, размахивая помпонами, как чирлидерша под спидами.
- Раньше вы принимали седативный эликсир, - сверилась с блокнотом Бабингтон. – В принципе, выбор неплохой, я могла бы повторить назначение.
Да, да, да-да-да!
- Но седативный эликсир действует комплексно, а я хотела бы сохранить возможность дифференцированной коррекции. Поэтому я рекомендую комплекс из трех препаратов. Депрессию мы снимем счастливым отваром Лившица, тревожность и агрессивные эпизоды купируем зельем благорасположения. Перед сном вы будете принимать дремотную настойку, а на случай кошмаров – бальзам благодатных грез.
Стэн кивал, как механический болванчик. После двух недель без бальзама он кроличье дерьмо согласен был сожрать – лишь бы убрать из головы черную и ядовитую, как разлившийся мазут, хрень.
- Можно было подобрать снотворный препарат с комплексным эффектом, но я думаю, что нам нужно сепарировать симптомы. Возможна ситуация, когда бессонница уйдет, а кошмары останутся, или наоборот. Вы согласны?