Выскакивая из машины, Стэн краем глаза заметил старый, бутылочно-зеленого цвета фордик – точно такой же, как у Говарда. Машина мирно стояла в соседнем ряду, со всех сторон подпертая автомобилями. Но времени на обдумывание не было, и Стэн пулей промчался через стоянку, прижимая локтем омерзительно хлопающую спортивную сумку.
Если Говард сменил гнев на милость и все-таки приехал поболеть за Стэна на тестовых… Ну, значит, Стэн здорово в нем ошибался.
Глава 2
Отодвинув чашку, Говард слизнул с верней губы горькую кофейную пенку. Он все еще не был уверен, что поступает правильно. Но лучше сомнительный вариант, чем заведомо ошибочный – это Говард понял еще в тридцать лет назад, в Панаме. Тогда он не решился оставить группу прикрытия. Пожалел парней, которые неминуемо попали бы под удар панамцев. Говард попытался вывести взвод целиком – и в результате довел только пять человек. Из двадцати. Если бы он оставит прикрытие, если бы пожертвовал пятью бойцами, остальные были бы живы. Пять жизней против двадцати – простая арифметика. Но Говард этот пример не решил – и своей неуместной жалостью угробил парней, за которых отвечал перед страной и богом.
Больше Говард не подписывал контракты на продление службы. И больше Говард не колебался. Если ты знаешь, каков правильный ответ, не трать время зря. Просто бери и делай. Даже если это кажется совершенно аморальным. Мораль хороша там, где нет угрозы. Потом, когда все закончится, можно быть и понимающим, и снисходительным, и гуманным. Но в момент опасности нужно действовать так, как правильно.
По счетам будем платить потом.
Аккуратно поставив чашу на салфетку – так, чтобы ни одна капля не упала на полированный стол, Говард коротко откашлялся.
- Мистер Шепард…
- Просто Ричард. Давай оставим «мистеров» за бортом, - широко улыбнулся исполнительный директор «Торнадо». До синевы выбритый, холеный, с модельной укладкой и в костюме за пару тысяч баксов, мистер Шепард мог бы служить живым воплощением американской мечты. Но десять лет назад Риччи Шепард был Шепард был совсем другим. Говард помнил, как он впервые пришел на собрание ветеранов – тощий, дерганый, с обкусанными до крови пальцами. Риччи Шепард отмотал десять лет в Афгане и Сомали, получил три ранения, Пурпурное сердце с дубовыми листьями и нескончаемый нервный тик.
Сидящий перед Говардом роскошный мистер Шепард отлично понимал, как устроена жизнь. Неважно, сколько времени прошло. Ричард знал. И Ричард мог помочь.
- Окей, за борт мистеров, - покладисто согласился Говард. – Ричард, я пришел, чтобы обсудить один щекотливый вопрос.
- Деньги нужны? – понятливо вскинулся Шепард. – Без проблем, просто скажи, сколько надо. «Торнадо» всего помогал ветеранским организациям: можем на счет нужную сумму перевести, а можем закупить, что там вам понадобилось. Благотворительному центру Джорджа Вашингтона, скажем, ремонт недавно сделали и мебель полностью поменяли. Теперь там не комнаты, а конфетка: кофейные столики, диваны, кофемашины – весь шик. Ну кто еще поможет ветеранам, как не товарищи по оружию? Так что не стесняйся, излагай.
- Нет, Ричард, погоди, - покачал головой Горвад. – Я не о том. С финансами, у нас, конечно, невесело, но сейчас я пришел поговорить не о деньгах, а о людях. Точнее, о конкретном человеке.
- И это решаемо. Если у тебя на примете достойный кандидат, приводи, посмотрим, на что он годится.
- И снова мимо, - улыбнулся Говард. – Мне не нужно, чтобы вы взяли человека. Мне нужно, чтобы вы его не брали.
- Вот как? – заинтригованный Шепард поставил чашку на стол. – И почему же?
- Видишь ли, в чем проблема… - замялся Говард. – Я, конечно, не врач. Но я полагаю, что этому человеку не место в охранной фирме. Если вы заключите контакт, плохо будет и Паттерсону, и вам.
Некоторое время Шепард молчал, задумчиво постукивая ногтем по выпуклому стеклу своих «Ролексов».
- Довольно странная просьба. Приглашая кандидата на тестирование, мы собираем о нем всю информацию, проводим собеседования с психологами. Если у этого Паттерсона действительно серьезные проблемы, он бы отсеялся на входе.
- Но Паттерсон не отсеялся. Ты ведь сам знаешь: бывают проблемы, которые можно увидеть, только когда подойдешь вплотную.