Сегодня все было так реально, так хорошо. Она просто хотела прикоснуться к нему, хотела лечь в постель и играться с его волосами, прижиматься лицом к шее и медленно вдыхать. Честно говоря, она была бы счастлива, если бы он тоже этого хотел.
Бен повел ее наверх и дальше по коридору, затем открыл перед ними дверь. Комната оказалась относительно невзрачной: двуспальная кровать с серыми простынями, одеялом и картиной ночного городского пейзажа. Очевидно, что это были не вещи Бена.
Но ей не нужны были его вещи, у нее был он сам.
— Ты можешь сначала переодеться, ванная там.
Рей схватила свою сумку и понесла в уборную. Почистила зубы и переоделась в мягкие пижамные штаны и майку.
Когда она вернулась, Бен уже тоже облачился в черные спортивные штаны и белую футболку.
— Ванная твоя, — сказала она, и он улыбнулся, вставая.
Рей забралась в постель, села, скрестила ноги и стала ждать, когда он вернется. На этот раз она нарочно не надела спортивный бюстгальтер, и соски уперлись в ткань. Она не стала их прятать.
Бен вышел, вытер лицо полотенцем и посмотрел на нее сверху вниз. Его глаза нашли ее грудь, но затем вернулись к лицу.
— Спасибо, что приехала со мной сегодня вечером.
— Ты что, шутишь? Это я должна тебя благодарить. Ужин был восхитительным, и ты в курсе, как я люблю твою маму. Не знала, что вы близки с Эмилин.
— Они с мамой всегда дружили, Эмилин познакомилась с По через меня, мы выросли вместе.
— Он, кажется, милый, — усмехнулась Рей. Бен закатил глаза, но выражение его лица осталось расслабленным. Он подошел и лег в постель, рядом с нею.
— Мне жаль, что тебе приходится спать со мной.
— Я не возражаю, — торопливо ответила Рей, не сводя глаз с Бена.
— Ты знаешь, я… я думаю, что ты мой лучший друг, — осторожно начал Бен.
Сердце Рей забилось во всю грудную клетку.
— Да? — Ее голос странно хрипел, когда она заговорила. Бен кивнул и снова перевел взгляд на торчащие вершины сосков. Она позволила ему смотреть.
— И я никогда… я никогда не сделаю ничего такого, что могло бы все испортить, ты ведь понимаешь? У нас… у нас все идет хорошо.
Рей не сразу поняла, что ее отшивают.
Ее остановили еще до того, как она успела сделать хоть шаг. Оу.
— Оу, — она попыталась совладать с собой. — Нет, я не… я не думала, что ты станешь, я имею в виду… я знаю. Я… ладно.
Бен хотел сказать что-то еще, но передумал. И, в отличие от того разговора об отце, Рей видела, каким непроницаемым становится его лицо. Ей будто гвоздь в сердце забили.
— Хорошо, — произнес он мягко. Бен аккуратно отгораживался от нее.
— Ладно, спокойной ночи, — Рей отвернулась и легла калачиком на своей стороне кровати. Она чувствовала, как эмоции волнами расходятся по телу, ощущала, что Бен замер.
Он не приближался к ней, но в конце концов она услышала легкий шорох и шепот: «Спокойной ночи, Рей».
А затем он выключил свет.
Но Рей еще долго не спала в темноте.
После Дня благодарения Рей решила, что ей нужно пересмотреть взгляды на некоторые вещи. Ее чувства к Бену становились слишком сильными, слишком реальными. Он с самого начала очень ясно дал понять о природе их отношений. А она на него давила.
Последнее, чего хотела Рей, — это поставить его в неловкое положение, чтобы Бен передумал по поводу их брака и бросил ее. Рано или поздно он и так ушел бы, но Рей изо всех сил старалась отсрочить этот день.
Они все еще ужинали вместе, но она уже не прислонялась к нему так же, как раньше. Просто садилась на другой конец дивана и обменивалась с ним дружескими шутками. И отныне всегда носила спортивный бюстгальтер и простую уродливую фланелевую пижаму. На улице было холодно.
Бен не реагировал на изменения, за исключением нескольких любопытных взглядов на первой неделе. В тот день она впервые села от него подальше, и Бен спросил, все ли в порядке.
— Лучше не бывает, — ответила Рей с сияющей улыбкой, и он больше не поднимал эту тему. Так предстояло прожить еще два года и девять месяцев, что, без сомнений, ее убьет.
Она все время пялилась на него. На то, как двигались руки, когда он резал овощи для рагу; как низко на бедрах сидели треники, или как сжималась его челюсть, когда он сосредоточенно завязывал по утрам галстук.
Она не могла встречаться с кем-то еще — тогда бы у нее был хоть один шанс выжечь из себя Бена, — но это было его единственным правилом, единственной просьбой, и она никогда не причинила бы ему боль.
Так что вместо этого Рей тихо страдала: купила новый вибратор, снова начала бегать, читать, рисовать. Заниматься всем чем угодно, лишь бы удержать свой разум и тело от возвращения к Бену. И постепенно ей становилось легче.
Ей все еще было паршиво, но она уже могла справляться. Они друзья, лучшие друзья, и поэтому она стала общаться с ним, будто с Финном. Игриво, саркастично и по-доброму — но всегда на расстоянии вытянутой руки и без прикосновений.
Так прошел месяц. В городе выпал снег, покрыв улицы и дома белым покрывалом. Это было прекрасно, Рей любила зиму. Она любила дух Рождества, несмотря на преследовавшее в этот праздник одиночество.
— Привет, — поприветствовал ее Бен однажды зимним утром. Было воскресенье, и она ела на завтрак «Лаки Чармс», потому что проснулась первой.
— Привет, — ответила она с набитым ртом. Он с отвращением посмотрел в ее тарелку.
— Я бы тебе что-нибудь приготовил.
— Все в порядке, — ответила она, переворачивая страницу в своей книге. Бен колебался.
— Что-то случилось? — медленно спросила Рей.
— В пятницу корпоратив, и я… я просто хотел убедиться, что мы… ну, ты понимаешь. Идем вместе.
Рей фыркнула.
— Бен, мы женаты, очевидно же, что вместе.
— Хорошо, — произнес он и по старой привычке открыл рот, а потом закрыл, снова пряча от нее мысли. От этого захотелось кричать. — Просто я не заставляю тебя… если ты не хочешь.
Рей с недоумением посмотрела на него.
— Бен, я хочу. Ты так много сделал для меня. Я никогда не сделаю ничего, что могло бы поставить под угрозу наши отношения, я… я серьезно очень благодарна.
Бен выдохнул через рот, потом кивнул, снова посмотрел на ее тарелку и сморщился.
— Как ты вообще умудрилась пронести это сюда?
Рей широко улыбнулась.
— Никогда не недооценивай мою силу, Соло.
Улыбка Бена дошла до самых глаз.
Праздничная вечеринка проходила не в офисе. Они арендовали прекрасный бар с буфетом, кучей еды и приглушенным светом. Луи Армстронг напевал из динамиков, все пили Манхэттен, а снаружи шел снегопад.
Рей приехала одна. Бену пришлось прийти пораньше, следовало договориться с поставщиками и убедиться, что все в порядке. Она очень хотела его найти и заметила знакомую темную голову в другом конце комнаты. Бен хмурился, и Рей направилась прямиком к нему.
Рядом с коллегами она чувствовала себя менее скованно, нежели с семьей Бена. По крайней мере, на работе у них были исключительно профессиональные отношения, и никто не ждал от них обнимашек.
Из-за короткой длины и золотого цвета платье Рей годилось только для праздников, но оно ей очень нравилось. Она оставила волосы распущенными и чуть темнее подвела глаза.
Несмотря на то, что Рей надела одно из тех странных стеганых пальто в пол, ей все равно пришлось бежать от такси.
— Бен, — позвала она, и его взгляд метнулся в поиске. Лицо посветлело и постепенно смягчилось. Но тут глаза Бена расширились, стоило ему заметить Рей, а затем он медленно заскользил взглядом сверху вниз по ее телу. И она почувствовала себя пригвожденной столь пристальным вниманием, не зная, что делать.