На хорошей женщине Ксении мысли пришлось оборвать. А жаль. Хорошие они были, успокоительные, как настой валерианы. Анна Егоровна со своим весьма несимпатичным учеником вышла из магазина. Костя Серов, судя по физиономии, был вне себя от радости. Что, не рассчитывал так быстро получить денежки, сучонок прилизанный?
Машина тронулась, и Александра поспешно завела мотор. Вопреки ее опасениям, автомобильная слежка оказалась задачей выполнимой. Сложной, но выполнимой. Она осторожно двигалась за раздолбанной красной «ауди», не отставая, но и не приближаясь вплотную — все же опасалась, что Анна Егоровна проявит неуместную наблюдательность. Через десять минут «ауди» остановилась у супермаркета. Косте Серову явно не удалось всучить госпоже Панькиной процент со сделки, и он решил, проявив благородство, прикупить для нее какой-нибудь снеди.
Соображения Александры оказались верными. Костя вернулся не скоро и выбрался из супермаркета в обнимку с двумя объемистыми пакетами. Он уложил их на заднее сиденье и уселся в машину. Александра снова тронулась за ним.
Ею внезапно овладела паника. Она вдруг поняла, что не знает, как поступать дальше. Зря она не обратилась к Кленову! Теперь трудно найти доказательства того, что это именно Костя сдал Кирино кольцо в скупку… Хотя у них наверняка сохранились квитанции!
Приступ паники был подавлен. Красная «ауди» увеличила скорость. Костя куда-то торопился. Он высадил Анну Егоровну у ее дома. Та вышла из машины страшно довольная, держа в обеих руках щедрые супермаркетовские дары. Важной походкой прошествовала мимо заскучавших было старушек на скамейке. Вступит ли она с ними в беседу, Александре осталось неизвестным. Анне Егоровне больше не суждено было встретиться с ней на жизненном пути, и Александра не узнала, простила ли та наконец недостойную леопардовую Марину и оказал ли ей помощь вызванный дочерью психиатр.
Александра снова следовала за красной «ауди». Костя Серов ехал на работу. Полчаса сосредоточенной слежки — и его машина остановилась у офисного здания. Табличка на дверях гласила: «Фармацевтический концерн МАРК». Серов вышел из машины, запер ее, пиликнул брелоком и вошел в двери. Александра осталась сидеть в своей машине. И тут зазвонил ее мобильный телефон.
ГЛАВА 31
О, великие духи телефона! О, эти современные боги из машины! Кто помнит о вас? Кто знает, что именно вы помогаете Ананке вершить наши судьбы? Право же, о вас стоит вспомнить. Стоит помолиться вам и принести какую-нибудь жертву, чтобы вы освобождали линию, когда мы ждем важного звонка, и сбивали радиоволны, когда должен позвонить человек назойливый и неприятный! Пусть всегда дозваниваются до нас наши любимые, а для врагов всегда будет занято!
Кленов дозванивался в МАРК второй час. Не то чтобы очень безуспешно, но… Его настигла та беда, которая обошла Александру стороной. Ему отказывали в даче информации. Разумеется, он мог бы потребовать ее. Явился бы лично, предъявил документы и потребовал показаний. Но такой прямолинейный способ он оставил напоследок. Таким образом действий он может спугнуть человека, который что-то знает. Пришлось действовать стороной, исподволь, через виртуальное пространство.
Телефоны кампании МАРК он нашел во всезнающем Интернете. Деятельность кампании была обширна, но Евгения Эдуардовича интересовал один-единственный аспект: изготовление духов на заказ. Он полагал, что дело это, во-первых, недешевое, во-вторых, не очень-то прибыльное. Зачем богатому человеку заказывать духи в российской фармацевтической кампании, если за те же деньги он может приобрести за границей (или здесь же, в России, в хорошем магазине) флакон духов известного парфюмера? Посмотрим правде в глаза: россияне никогда не умели ценить эксклюзив. Им подавай продукцию известной марки, какую угодно чепуху, но чтобы к ней присобачен был узнаваемый фирменный ярлычок…
Однако даже у этой идеи оказались свои поклонники. На сайте в форуме паслось полтора десятка молодых людей обоего пола, которые вяло обсуждали продукцию фирмы. Часто упоминался некто Могилевский, который, судя по различным репликам, и был парфюмерным гением фирмы. Были и восторженные реплики: «Могилевский — гений! Ему бы раскрутиться как следует, и он всех забьет», и критические: «Могилевский — плагиатор», и категоричные: «Могилевский — гомик отстойный». Последняя, справедливости ради надо заметить, парфюмерных талантов Могилевского не затрагивала.