Тем более, мне дали возможность выучиться и получить мастерство по зельям. Я был неимоверно горд, и когда Лорд поручил мне устроиться в Хогвартс на место уходящего профессора зелий, я не колебался ни минуты. Это была самая малость из того, чем я мог отплатить Повелителю за помощь мне.
Это задание и стало началом истории, в которой я сыграл роль палача моей подруги и тех, кто доверился мне, считая соратником. Я стал тем, кого обычно презирают воины, идущие в бой с открытым забралом. Я стал шпионом…
Но этим я не спас подругу и только теперь, по прошествии многих лет, смог понять, что тот, кому я доверился в тщетной попытке защитить единственного на тот момент важного для меня человека, даже и не собирался помогать, преследуя свои цели. Возможно, они были благородными, но мне от этого не легче и Лили не воскресишь…
***
Несколько сумбурный рассказ мужа, решившего впервые за много лет выплеснуть накопленную боль, был полностью понятен Натали. Причём она поняла и то, что Северус, хоть и осознал обман Дамблдора, но всё равно верил в то, что он сам виноват не только в смерти Лили, но и в разрыве их дружбы, уверенный, что она оказалась непрочной только по его вине.
Пытаться доказывать мужу, что он неправ, Натали не могла, так как Северус рассказывал всё без подробностей, благодаря которым она могла бы с ним поспорить, засомневавшись в благородстве той, о чьей потерянной дружбе зельевар жалел до сих пор.
— И вот теперь по требованию Дамблдора я должен присматривать за их сыном, причём, охраняя и спасая, я должен вызывать лишь ненависть. Сейчас я понимаю, что это чувство было усилено Дамблдором, но стоит признать, ему было, с чем работать.
В первый год ненавидеть было сложно, потом мальчишка действительно стал вызывать неприязнь своей непроходимой тупостью, что в сочетании с гриффиндорской упёртостью создавало неповторимый экземпляр.
Иногда мне кажется, что мальчишка тоже находится под влиянием директора, а иногда я склоняюсь к мысли, что он просто идиот. Быть бараном, ведомым на скотобойню, и не понимать этого!..
Хотя должен признать, на добродушность Альбуса велись не только маленькие мальчики… Да что уж там, я в своё время тоже верил и ничем хорошим это не кончилось.
Северус замолчал, с тоской вглядываясь в идеально чистые носы своих ботинок, будто видя в них кого-то, на кого смотреть было проще, чем поднять взгляд на жену.
— Ты говоришь о Поттере? — спросила Натали, прекрасно понимая, о ком идёт речь.
Северус промолчал и она продолжила:
— Знаешь, мне кажется, что теперь, когда ты избавился от наведённой ненависти, может, стоит незаметно для Дамблдора постараться стать помягче с мальчиком? Что же касается нас, то, если ты надеялся, что после твоих откровений, очень неполных, по моим ощущениям, я начну презирать тебя и сторониться, то ты ошибся.
Ты можешь не верить, но я понимаю тебя и никогда не упрекну за то, что ты был в рядах организации, теперь считающейся мерзкой и жуткой. Историю пишут победители и при ином раскладе, возможно, именно Дамблдора и иже с ним считали бы исчадиями ада.
Но, как бы то ни было, ты мой муж и я пойду за тобой куда угодно. Хоть на край света, хоть к Лорду, хоть в Азкабан…
— Не говори так! — встрепенулся Северус. — Я сделаю всё, чтобы вам с Эрис не грозила опасность! Вы — всё, что у меня есть и я буду защищать вас даже ценой своей жизни.
— Не вздумай снова обещать что-либо Дамблдору, не то прокляну! — разозлилась Натали. — Он снова поманит пустыми надеждами, задурит голову всеобщим благом и окончательно уничтожит твою жизнь! И вот ещё что…
Ты меня извини, если я сейчас сделаю тебе больно, но я скажу… Я — не Лили Поттер и героически умирать, глупо подставляясь под Аваду, я не собираюсь. Я, как и любая мать, с радостью умру за своего ребёнка, но предпочту при этом забрать с собой как можно большее количество врагов.
Но это на крайний случай, если прижмут к стенке… При малейшей опасности я с Эрис укроюсь либо в Принц-холле, либо в Европе у Корфов, уж туда-то не дотянутся цепкие ручки директора, а тебя нельзя будет шантажировать.
— Но Натали, директор это ещё не так страшно… — проговорил Северус, с ужасом представляя, что может сделать с его семьёй Лорд, пожелав отомстить за предательство. — Повелитель вернётся и захочет наказать меня, и я не сомневаюсь, что он воспользуется для этого моей семьёй.
— Я в этом сильно сомневаюсь. Лорд не тронет чистокровную ведьму, у которой в родне могущественный европейский род, к тому же, как я понимаю, мы дружили семьями, — Натали улыбнулась, представив Волдеморта, распивающего чай на кухне у её родителей. — А вот директор мутный тип и, как мне кажется, не побрезгует и шантажом…
Северус с удивлением смотрел на свою жену, понимая, что совсем её не знает. Она была чем-то похожа на Лили и не похожа. Похожа своей решимостью, своей воинственностью и жертвенностью, но в то же время она могла и услышать чужие доводы, и посочувствовать, и пожалеть…
Хотя жалость… Это чувство было неприятно Северусу. Он его ненавидел, но Натали жалела так, что не вызывала неприязни. Как-то ненавязчиво… и от этого становилось не больно и не стыдно, а тепло…
Северусу пришла в голову мысль, что он незаметно для себя полюбил свою жену. И эта мысль его испугала. Это чувство было ему не нужно, оно было не вовремя, оно не должно было возникнуть сейчас, когда метка на его руке с каждым днём все больше наливалась цветом…
========== Праздники ==========
Сова, отправленная Каркарову с приглашением на чай, вернулась через пару часов, принеся письмо, в котором в самых цветистых выражениях Игорь сожалел, что пока не может посетить милое семейство своего друга.
Натали, зачитав вслух это письмо за обедом, предположила, что директор Дурмштранга испугался тетушки Сильваны, чем очень польстила ей.
Северус промолчал, усмехнувшись. Он подозревал, что Каркаров или опасался появляться за пределами Хогвартса, не чувствуя себя в полной безопасности, или в его планы не входило посещать дом семьи Снейп в присутствии самого хозяина.
Второй вариант настораживал всегда скептически настроенного Северуса и он подумывал об усилении защитных заклинаний.
***
Решив, что отказ Каркарова это не повод расстраиваться, Натали воспользовалась появившейся возможностью собрать за столом близких. И Северуса за ужином, к которому он вышел из лаборатории, успев провести небольшой эксперимент, ждал сюрприз в виде присутствующих за столом лорда Принца и Малфоев всем составом.
Драко немного опасался, что крёстный, вспомнив деканские обязанности, возмутится его присутствию здесь в то время, когда он должен быть в школе, но всё обошлось и ужин прошёл на удивление весело.
Аурелиус оказывал знаки внимания Сильване, а Натали переглядывалась с Нарциссой, ведя им одним понятный безмолвный разговор и заключая союзнический договор с целью женитьбы лорда Принца, симпатия которого к фрау Корф без малейшего труда угадывалась обеими заговорщицами.
Младший Малфой прислушивался к редким фразам, которыми обменивались его отец и крёстный, и радовался тому, что хоть сегодня может расслабиться, не ожидая подвоха.
Присутствие в школе Аластора Моуди действовало на нервы многим слизеринцам, а Драко, к тому же, успел пострадать от него. Признаться честно, он был сам виноват, не надо было злить Поттера с Грейнджер, упоминая об их дружке Уизли…
Он не рассказал отцу о выходке профессора ЗОТИ и убедил крёстного, что превращение в хорька никак не сказалось ни на его душевном, ни на физическом здоровье, и не стоит расстраивать маму.
Но самому себе он врать не мог. Он боялся Моуди и, приходя в Большой зал, нехорошо себя чувствовал, ежеминутно ожидая подвоха, хотя и знал, что аврор не настолько дурак, чтобы напасть на ученика при иностранных гостях.
— Как дела в школе, Драко? — обратилась к нему Натали. — Что поделывает твой любимый враг?
— Если вы о Поттере, то он меня совсем не волнует, — поспешил сказать Драко. — К тому же он стал какой-то скучный, его совсем неинтересно задирать. Молчит и пропадает то в библиотеке со своей гр… Грейнджер, то сидит на Астрономической башне…