- Но ты использовал все три желания! Ты проиграл, Генри!
- Не совсем. Я загадал желание номер три в 6:40! Уже после восхода солнца! - Генри разразился смехом.
Дрожа, Эшли рухнул на землю.
- Это нечестно! - oн опустил голову. - Меня не могли обмануть, у меня есть внутренние часы! Я никогда не ошибался с восходом солнца!
- Тебя обманули другим заклинанием, - Генри усмехнулся. - Эта книга потрясающая... Эй, дерьмо случается. Ну, Эш! Это было здорово!
- Что, реально?
Генри рассмеялся, огляделся в последний раз, схватил свой чемодан с миллионом долларов и бодро направился к выходу с Кладбища Cвятых и Грешников. Через несколько мгновений после того, как он вышел за ворота, чемодан исчез из его рук. Он почувствовал, как его лицо снова превращается из Брэдли Купера в Генри Хоггана.
- Что, черт возьми, только что произошло? - закричал он.
Эшли прислонился к надгробию с надписью:
Здесь покоится Морган Брэкман
1795 - 1840
Говорил же вам, что чувствую себя не очень хорошо
- Ну, Генри, дорогой человек, ты не дочитал до конца. Похоже, ты забыл Заклинание Эфемерных Обращений.
- Что?
- Все, что создано призраком, остается таковым. Если, конечно, ты не прочтешь соответствующее заклинание, чтобы компенсировать это. Похоже, ты забыл эту часть.
- Я не видел этого заклинания!
Эшли скрестил руки и ухмыльнулся.
- Оно могло быть написано на латыни.
- Нет! - вскрикнул Генри.
Он ползал по земле и искал пропавший чемодан.
- О, и Генри? - Эшли покрутил пальцами: - Carpe noctem, vade in pacem, - и пробормотал еще несколько фраз на латыни. - Ты сегодня открыл врата, старина. И выпустил меня!
Внезапно Генри оказался внутри кладбища, а Эшли стоял за воротами.
- Пока Генри, все было по-настоящему!
Эшли исчез в ночи, оглянувшись один раз и в полной мере насладившись выражением шока на лице Генри Хоггана.
Ⓒ by Monica J. O'Rourke, 1999
Ⓒ Дмитрий Волков, перевод
Не взрывом, а всхлипом
- Хуже всего, что это дети. Они даже не понимают, что с ними происходит, не могут нести ответственность. Хуже не придумаешь – когда видишь ребёнка и должен пристрелить его.
Харли отхлебнул пива – никакого разливного, только из бутылок. Даже представить страшно, что там, в разливном, может теперь плавать. Он откинул голову назад, словно собрался разразиться хохотом, но лицо так и осталось бесстрастным. Его ковбойская шляпа сбилась на одну сторону, но это получилось случайно. Она просто так съехала.
- Да они ж все разложенцы, - произнесла барменша, вытирая полотенцем рюмку. – Чё ты их жалеешь-то, Харли?
Он пожал плечами с каким-то гадливым выражением на лице.
- Вот такие мысли и позволяют мне сохранять остатки разума. Но это нелегко – они ведь такие молодые. Всё равно жалеешь их, разложенцы они или нет.
Он глотнул из бутылки.
- У тебя ведь никогда не было детей, да?
Он подумал о своём собственном сыне – уже мёртвом. И подумал, что смерть мальчика в итоге оказалась благом, учитывая происходящее. Нет, конечно, он не это имел
в виду, не совсем то, совсем не то, но он был благодарен, что его мальчику не пришлось проходить через такое. Он тут же стал казнить себя за то, что допустил такую мысль.
Теперь уже пожала плечами барменша.
- Нет, никаких детей.
Она снова вернулась в предыдущей теме.
- Они больше не люди, Харли.
Он расплатился по счёту, оставив щедрые чаевые, и вышел на солнечный свет. Иногда он просто забывал, что выпивает так рано, и день заставал его врасплох. Это как сходить на утренний сеанс в кино – некоторые вещи больше подходят для ночи.
Из его заднего кармана торчал листок, и он вытянул его - раз сотый за день. В основном описания и возможные местонахождения. Имена тоже были, но для поиска толку в них не было – они уже не откликались на свои имена.
Он искал для тех родителей, которые хотели вернуть своих детей, неважно, в каком состоянии те могли быть. Неважно, в какое состояние мог привести их Харли. К этому всё и сводилось, подумал он с горечью. Долбанный школьный контролёр с пистолетом.