Харли встал позади Томпкинса и вжал свой пистолет ему в затылок.
- Ты не представляешь, насколько мне жаль. Но я тебе не могу позволить это сделать. Не могу.
- Не надо, Харли, - взмолился Томпкинс. – Не делай этого. Ты же знаешь, что это значит, мужик.
Харли поднял руку и опустил пистолет на затылок Томпкинса. Томпкинс рухнул на землю, словно мешок с сырым цементом.
Патрик добрался до края леса и был теперь ярдах в пяти от Харли.
Ребёнок находился в земле несколько недель, и разложение было налицо даже с такого расстояния. Харли тряхнул головой, игнорируя зловоние, которое набросилось на него с десяти футов. Большая часть плоти исчезла с лица его сына – словно растаяла. Частично из-за аварии, частично из-за гниения в земле, и, возможно, частично из-за того, что он превратился в разложенца. Стон сорвался с губ Харли, когда мальчик приблизился.
Крошечные пальчики сжимались и разжимались, а пустые глаза пялились на Харли, хотя Харли решил, что ребёнок не знает, что видит перед собой. Разорванные остатки крошечного голубого костюма свисали и отваливались с тела мальчика. Тёмные волосы свалялись от грязи и кишели личинками, прорывшими свои ходы, пока он карабкался вверх сквозь почву из своего гроба, и угнездившимися в теле ребёнка.
Это был его мальчик. Его ребёнок. Его кровь и плоть, свет его жизни.
Патрик пришёл домой.
Мальчика он с лёгкостью усмирил – тренировки в полиции научили его нужным методикам. Несмотря на попытки ребёнка укусить его, сорвать кожу с его лица, Харли контролировал его. Он отнёс Патрика в подвал и приковал его в углу комнаты. Харли тяжело опустился на нижнюю ступеньку короткой лесенки и заплакал. Как он всё исправит? Как он всё это собирался объяснять кому-то?
- Иисусе, Харли…
Томпкинс стоял на верху лестницы. Пистолет, направленный в голову Харли, медленно скользил в пальцах копа, пока дуло не уставилось в пол. Он не смотрел на Харли, он осматривал подвал.
Несколько ступеней разделяли Харли и Томпкинса, и Харли рванул вверх, ухватил полицейского за ногу и стянул его вниз по ступенькам. Томпкинс, совершенно растерявшийся от шока, полетел головой вперёд в центр комнаты.
Он приземлился между несколькими детьми-разложенцами, которые, не теряя времени даром, напали на Томпкинса. Разложенцы двигались быстро: отрывали от него куски плоти, сдирали кожу с головы мужчины, выскребали пригоршнями мозги. Через считанные секунды мужчина был мёртв; ему едва хватило времени начать кричать.
- О Боже, - простонал Харли, судорожно дыша и с трудом сдерживая рвоту. Так не должно было произойти, он не хотел никому причинять боль. Он всего лишь пытался спасти детей – так не должно было произойти!
Он медленно развернулся и пошёл наверх, не желая видеть, что дети делали с беднягой.
Харли доковылял до кухни и прислонился к холодильнику, согнувшись пополам и глубоко дыша. Снова вернулись пятнышки света, и он боролся, чтобы не отключиться.
Он поднял телефонную трубку, набрал номер тёщи и спросил Сару. Когда она подошла к телефону, Харли заплакал.
- Ты в порядке, Харли? Что случилось?
- Сара, приезжай домой.
- Он…он там?
- Да, - произнёс он, борясь со слезами. – Да, он тут. Приезжай домой, Сара. Ты мне нужна. Я не знаю, что делать.
Его пальцы проскребли по гладкой поверхности настенного телефона.
- Я еду, Харли. Мы со всем разберёмся.
- Пожалуйста, Сара, побыстрее, - простонал он, съехал по стене и сел на корточки. Трубка выпала из его рук.
Из подвала доносились крики маленького мальчика, и, казалось, что он зовёт папу.
Ⓒ by Monica J. O'Rourke, 2004
Ⓒ Иван Миронов, перевод
Оральный Mоэль
- Ну конечно, это больно. А чего ты ожидал?
- Смотри... - Алекс обхватил своими медвежьими лапами большую кружку, и она почти исчезла. - Действительно чертовски глупо, если ты спросишь меня. Как только ты достигнешь половой зрелости, в твоем члене появятся всевозможные чувства и нервные окончания. Вот почему младенцам делают обрезание. Но, если ты хочешь быть мучеником...
Джек облокотился о стойку бара, жалея что не пьет ничего крепче пива.
- Она попросила тебя сделать это?
Джек глотнул.
- Нет. Но она не выйдет за меня замуж, если я не сделаю этого. Она выйдет замуж только за еврея.
Алекс пожал плечами.
- Она так много для тебя значит?
Джек долго смотрел на свое пиво, не зная, что ответить. Он любил Сару. Да. Он любил ее. Это было правдой, но... Но это? Как далеко он готов был зайти ради нее? Значит, у них будет чертова рождественская елка, да? Может быть... Это было преступлением? Она не могла выйти замуж за не еврея?