Кэти перестает двигаться. Ее голова падает набок, язык свисает, как у задыхающейся собаки в жаркий летний день. Запах ее обожженного тела густой и сладкий.
Патрик проверяет ее пульс.
- Его нет, - он вытирает руки о штаны.
Kвадратные Oчки так же проверяет пульс женщины, кивает и убирает утюг c ее живота.
- Мертва, - говорит он, и Аша видит почерневшую красную массу там, где когда-то была кожа.
Границы раны сырые, неровные и сочащиеся гноем волдыри, образующие морщинистый поцелуй по краям раны.
В комнате есть еще две женщины, которые не сказали ни слова, не издали ни звука, и Аша смотрит на них, молясь о надежде. Гадая, не кошмар ли это, потому что это не может быть реальностью, не может быть, чтобы их сожгли до смерти. Чтобы их так пытали. Надежда на то, что может быть одна из этих женщин в другом конце комнаты спасет Ашу от безумцев. Но, по мере того, как ее зрение укрепляется, может более четко сфокусироваться, она понимает, что те другие женщины тоже мертвы.
Онемев с головы до ног, она не может представить себе более ужасного способа умереть, чем то, что она видела, но спасение уже невозможно. Она от этого в ужасе.
- А что с ней? - спрашивает Патрик, а Kвадратные Oчки качает головой и говорит:
- Он не сказал.
Они подходят к Аше, она пытается раствориться в столе, хочет чтобы кровь и костный мозг просочились в простыню под ней.
Патрик касается ее руки и наклоняется к ее голове.
- В этом мире есть больные люди...
Аша разжимает губы и облизывает их, заставляет легкие подчиниться и выдавливает из себя слово:
- Кто?
- Дерек, - говорит он. - Он был зол, что ты его бросила.
На каком-то уровне она знала, что другого варианта быть не может, предполагала это где-то в глубине своего сознания. Он был злым и бессердечным, и это не удивляет ее.
Но осознание этого бросается на нее из обугленных останков, душит ее горечью. Аша слишком ошеломлена, чтобы плакать.
- Он хочет, чтобы это было больно, - устало говорит Патрик, вытирая лоб тыльной стороной руки.
Аша закрывает глаза, слезы катятся по ушам, она хочет смерти, которая не будет мучительной. Но, на самом деле, не хочет умирать вообще. Он убирает свою руку с ее руки, и ее глаза в панике открываются, она с трудом принимает вертикальное положение.
- Пожалуйста... - говорит она горлом, в словах смешиваются слезы и отчаяние. - Не надо...
Патрик качает головой.
- Это то, что мы делаем. Мне жаль.
- Это не обязательно должно быть так, - умоляет она. - Спаси меня, - шепчет она, - и мы сможем быть вместе.
Она задается вопросом, почему она говорит ему это, задается вопросом - это ли она имеет в виду.
Kвадратные Oчки исчез. Он вернулся, неся мясницкий нож, и толкнул Ашу обратно на стол. Она бьет его кулаками, пытается снова сесть, пытается брыкаться, царапаться и кусаться, но Патрик приковывает ее к столу. Застежки-липучки сжимают ее конечности. Обнаженное тело бьется, корчится, тщетные попытки выскользнуть... и Kвадратные Oчки подносит лезвие с зубами барракуды к краю груди.
- Двойная мастэктомия, - говорит он Патрику. - Это займет некоторое время, но она может истечь кровью. Возьми камеру.
Патрик не двигается, он смотрит в умоляющие, дикие глаза Аши.
- Ты меня слышал?
Патрик кивает.
- Да, Майк, я слышал тебя.
Но он не двигается, по-прежнему стоит рядом с Ашей, а она смотрит в ответ, задыхаясь от боли. Грудь вздымается, тело трясется, кожа бледная, липкая, покрытая мурашками - сочетание горячего и холодного одновременно.
У его ног лежит видеокамера, которую Патрик поднимает, но не включает. Майк отпускает тиски на груди Аши, убирает локоть с ее грудины.
- Что случилось?
- Это неправильно. Я не хочу этого делать!
- Мы не можем ее отпустить. Не после этого. Кроме того, у нас есть работа. Это то, что мы делаем, Патрик. Как ты и сказал.
Патрик оглядывает комнату, как будто видит ее в первый раз, как будто масштабы ужаса только что осенили его и говорит:
- Это как-то неправильно.
Майк скрещивает руки, мясницкий нож торчит из-под локтя и качает головой, как растерянный щенок, мелькают белые верхние зубы, когда он жует нижнюю губу.
- Я заплачу тебе! - умоляет Аша (последняя отчаянная попытка). - У меня есть деньги, и я могу заплатить тебе!
- Что ты делаешь? - Майк спрашивает Патрика. - Почему именно она?
Глаза Патрика, цвета чая, возвращаются к глазам Аши, и он выглядит смущенным, выглядит грустным и смущенным, и он вздыхает, как будто не может найти слов, чтобы ответить на вопрос.