- Ты должна оставаться неподвижной. Я буду работать быстро.
Колющая боль, когда игла проникает в кожу, жуткое щекотание нити, похожей на паучьи лапки, проходящей через свежие проколы. И это повторяется и повторяется. Она зажмуривает глаза от боли, от тошнотворного ощущения, что ее зашивают.
- Хорошо, готово!
Мышцы расслабляются, снимая напряжение. Oна чувствует, как он аккуратно перевязывает швы, закрывает рану марлей и хирургической лентой. Он накрывает ее одеялом и она шепчет:
- Развяжи меня... - но он качает головой, ослабляет крепления на липучках, но оставляет ее связанной.
- Еще нет, - говорит он, поглаживая ее по волосам, и подтаскивает стул, чтобы сесть рядом с ней.
- Зачем ты это делаешь? - слабо спрашивает она, снова обретя голос. - Зачем исцелять меня, если ты собираешься держать меня в плену?
Опустив глаза, он не отвечает, а гладит ее лоб нежными прикосновениями, убаюкивая ее и погружая в измученный сон.
Когда она снова открывает глаза, кажется, что прошли считанные минуты, но комната уже совсем другая, окровавленные трупы исчезли, "чертог" превратился в почти пустую комнату из камня, бетона и яркого флуоресцентного света. В нескольких футах от нее - очертания тела под простыней, лежащего на каталке.
- Патрик? - шепчет она пересохшим горлом и пересохшими губами, сглатывает и пытается снова. - Патрик? - на этот раз громче.
Патрик возвращается, неся поднос и кружку с дымящимся напитком.
Пахнет кофе или супом, а может и тем и другим. Он ставит поднос на пустой столик у двери и осторожно приподнимает ее голову и шею, подпирая подушками. Берет миску с супом и дует на ложку, прежде чем накормить ее. Суп с лапшой имеет странный вкус из-за металлического привкуса на языке, остатков крови и болезни, но она ест потому что пустой желудок болит, ее тошнит. Он кормит ее супом и кофе и вытирает ей рот салфеткой.
Тело в другом конце комнаты начинает шевелиться, незримо борется под простыней, не издает никаких звуков, кроме приглушенного, хриплого ворчания.
Патрик ставит посуду на поднос и снова садится рядом с Ашей, стягивает одеяло, развязывает рану, заменяет марлю и снова заклеивает ее. Аша вспомнила о своей наготе, и скромность расцветает розовым цветом на ее щеках.
- Ты сказала, что у тебя есть деньги? - говорит он, снова накрывая ее одеялом.
Она кивает, изнемогая, гадая, когда же это наконец закончится. Гадая, зачем он вообще побеспокоился о ней, если планирует убить ее ради ее денег.
Наклонившись вперед, он прижимает свое лицо к ее лицу.
- Ты должна принять решение, - и он отодвигается, он теперь уже за ее головой.
Звенящие звуки металла, резкий скрежет ножей, металл о металл, и он возвращается к ней с коллекцией ножей.
- Я не хочу причинить тебе боль, - и он кладет ножи рядом с ней на одеяло.
Eе глаза выпучиваются от свежего ужаса, пораженные тем, что она стала такой благодушной, чувствовала себя в безопасности, верила, что Патрик заботится о ней.
- Я хочу забрать тебя с собой, - говорит он, глядя вдаль.
- Но, я должен быть уверен. Ты хочешь пойти со мной?
Веки трепещут, разум мечется, пытаясь понять, что он говорит, понять, что означает его вопрос.
- Да... - шепчет она и понимает что говорит серьезно, понимает что хочет пойти с Патриком, быть с ним.
Она не знает почему и осознает абсурд, но верит, что ей нравится его сострадание, его нежность, ее насильник-спаситель, ее Темный Рыцарь в потускневших доспехах, но она никогда не спорила с желанием сердца.
- Я люблю тебя! - говорит он, дыхание обволакивает его слова. - Я знаю, что это безумие, Аша, но я люблю тебя!
Она медленно кивает, не в силах ответить, потому что не знает любит ли она его... но также знает, что хочет проводить с ним каждую свободную минуту.
- Ты знаешь, кто я. Ты знаешь, что я сделал.
Она снова кивает. Она знает, и почему-то это не имеет значения. Будет ли она по-прежнему чувствовать себя так завтра или через несколько месяцев - загадка, но пока этого достаточно.
- Тогда мне нужно, чтобы ты кое-что сделала. Для нас обоих.
Глаза вопросительные, она надеется, что они говорят за нее, но он ждет ответа.
- Что, Патрик? Что я должна сделать?
Он подходит к телу под простыней на каталке и снимает простыню, чтобы показать скованного, с кляпом во рту, обнаженного мужчину на столе.
Аша задыхается, чуть не подавившись слюной, которую она втянула в горло. Она в недоумении смотрит на мужчину на столе.
Стол... его глаза огромны, склеры окрашены в розовый цвет из-за лопнувших кровеносных сосудов. Дерек... Умоляющий взгляд зеленых глаз, испытывает некоторое облегчение, когда замечает Ашу. Взгляд надежды сменяется ужасом, когда он, кажется, вспоминает, зачем она вообще здесь.