Патрик возвращается к ней, задыхаясь от нетерпения.
- Я хочу, чтобы мы были вместе, Аша, но есть только один способ. Ты сделаешь это?
И спустя вечность она кивает, ненависть бушует в ее теле как болезнь.
Патрик подносит ножи к стулу и расстегивает ее путы. Помогает ей сесть и подает рубашку и штаны, помогает одеться, заботясь о ее перевязанной ране.
Аша перекидывает ноги через край стола, ее колет иголками, когда восстанавливается кровообращение. Она стоит на нетвердых ногах, кровь и адреналин приливают к ее голове.
Он поднимает ножи - множество лезвий, похожих на букет из нержавеющей стали.
- Так я буду знать. Я буду знать наверняка. Мы уедем отсюда, Аша. Уедем в Южную Америку или куда-нибудь еще. Оставим это позади!
От этой идеи ее бросает в дрожь, план захватывает, а желание быть с Патриком - все, о чем она может сейчас думать. Он берет ее за руку и подводит к Дереку, и они вместе смотрят на него, испуганного и бледного. Пот струйками стекает по его лицу.
- Хочешь сделать это быстро? - спрашивает он, поглаживая ее волосы сзади, и она закрывает глаза и прислоняется к нему, наслаждаясь нежностью его рук, твердостью его желания.
- Не совсем, - говорит она уже твердым голосом, чувствуя тяжесть ножа в руках; свет преломляющийся на лезвии.
Опускает кончик ножа на живот Дерека и прочерчивает легкую кровавую дорожку от грудины до паха. Дерек вздрагивает, задыхается, стонет в кляп.
Аша поднимает нож, заносит руки за спину лезвием наружу и вонзает его в живот Патрика. Выхватывает второй нож и поворачивается к нему лицом, видит ошеломленное выражение его лица, глаза и рот той же идеальной O-образной формы, и вонзает нож ему в горло. Улыбка обагряется кровью. Патрик падает замертво, еще больше насаживаясь на нож, торчащий из его живота.
Она падает на колени, сжимает голову Патрика и шепчет:
- Я передумала. Я хочу сохранить свои деньги!
Cнова встает и нависает над Дереком.
- Ты не сказал им? - спрашивает она мужчину с кляпом во рту, и он качает головой, роняя слезы на простыню.
- А. Понятно. Значит они не знали. Мне было интересно. Ты должен был предупредить их обо мне. Все могло бы сложиться иначе.
Она вытаскивает кляп у него изо рта и целует его, пробуя желчь и соленые слезы, рвота вытекает изо рта тонкой струйкой.
- Это была хорошая попытка, Дерек. Очень благородно.
Нож внезапно становится легким в ее руке, он больше похож на хворост, чем на острые, как бритва, лезвия из нержавеющей стали.
- Вижу, мне везет. Я не ожидала, что Патрик приведет тебя сюда - это был приятный сюрприз. Я думала, мне придется идти за тобой. Но, надо отдать тебе должное. На этот раз, ты почти выиграл.
- Пожалуйста, - умоляет он, - не делай этого. Я никому не расскажу о тебе. Я оставлю тебя в покое, клянусь! Я не хотел, чтобы это случилось, Аша. Пожалуйста!
- Не хотел, чтобы что случилось? Чтобы твой маленький план провалился? - oна смеется и качает головой. - Глупый мальчик.
Губы ласкают его лоб, а потом она откидывается назад и улыбается. Его благородные попытки избавить мир от Аши провалились, и теперь он должен понести наказание, как и многие до него. Она не могла ничего поделать с тем, кем была. Да и не хотела.
Она перемещается между его ног и начинает отрезать части его тела.
Ⓒ Asha by Monica J. O'Rourke, 2006
Ⓒ Дмитрий Волков, перевод
Один вдох
Их души танцевали на лихорадочных ветрах. Извиваясь, искажаясь, безумно метаясь, словно наслаждаясь последними мгновениями свободы. Они мчались во всех направлениях, сразу пытаясь убежать, пытаясь избежать неизбежности возвращения в телесную форму.
Если бы они знали... если бы они только знали, насколько злым окажется это проклятие, насколько мучительным, они бы согласились на смерть.
Души нехотя вернулись на деревья, чтобы снова провести ночь в своих человеческих телах. И они снова ждали конца ночи, ждали освобождения.
Деревья стояли нетронутые огнем, невредимые от ветра или человека - это было частью проклятия. Солянка из зелени: пильчатый дуб и розовый кизил среди сосен и елей. Их ветви были густо напитаны соком и состарены временем. Конечности тянулись друг к другу, отчаянно пытались соприкоснуться, но так и не встретились. Они не могли соединиться, обнять друг друга, почувствовать что-либо, кроме грязи под корнями и тихого дождя на ветвях. Изредка легкий ветерок сближал листья, они нежно касались друг друга. Но прикосновение всегда было мимолетным, сводящим с ума. Ветви тянулись к небу, искаженные яростью и отчаянием.