Заботы… Торговля, семья и повседневные дела округа. Теперь, свободный от парламентских дел, отдыхать он мог вдоволь, однако Луна была права. Эту работу лучше поручить другим.
– Тогда пусть они держат ухо востро, – сказал он. – Те, кто желал твоей смерти, не преминут лишить жизни кого угодно.
Халцедоновый Чертог, Лондон, 11 мая 1640 г.
– Рад видеть, что вы быстро идете на поправку, государыня, – заговорил Эоху Айрт, утерев губы салфеткой. – Прошу, примите и соболезнования Ард-Ри, весьма возмущенных этаким гнусным, бесчестным преступлением.
Поправилась Луна отнюдь не настолько, как изо всех сил старалась изобразить, однако рана, нанесенная ножом, уже отстранила ее от дел почти на неделю – дальнейшего пребывания в праздности она себе позволить не могла. Что ж, по крайней мере, мысли о предпочтениях Эоху Айрта принесли плоды. Оленина и кабанья нога, в которую он с радостью вгрызся, пришлись ему по душе куда больше маринованных миног. Правда, до шумных, многолюдных пиров, устраиваемых королями и королевами его родины, их тихому застолью по-прежнему было далеко, но дело обернулось к лучшему и стараний вполне стоило.
– Преступник расплатился за него жизнью, – сказала Луна, сделав глоток вина, щедро сдобренного травами, что укрепляют силы.
Улыбка посла яснее слов говорила о том, что предоставленная королевой возможность от него не укрылась. Быть может, телом Луна была еще слаба, однако смысл выбранных им выражений уловила вполне. Слова его означали, что нападение умалишенного – отнюдь не случайность.
– Но как же быть с тем, кто стоит за его спиной?
В ответ Луна лишь вежливо приподняла брови, ожидая продолжения.
– Возможно, вы, государыня, помните, – сказал посол, пристукнув ногтем по кости на тарелке перед собою, – как почти год назад я предлагал вам некие сведения. Уверяю, их ценность со временем не снизилась.
– Да, но снизилась ли цена? Предлагаемое тобою, милорд оллам, может оказаться вовсе не таким ценным, как ты думаешь. Речь, несомненно, идет о сведениях касательно Гир-Карлин Файфа. О, да, – усмехнулась Луна, – почерк ее мне знаком. Правда, это единственное прямое покушение на мою особу, но его предваряли другие нападки, и кто в них виновен, я знаю. Да, пока что не знаю причин – не могу сказать, какие перемены в Файфе побудили Никневен сменить тактику. Однако ж узнать это, милорд, я могу вовсе не только от тебя.
– Согласен, иные способы у вас есть, но сколько они займут времени? И сколько новых опасностей за это время возникнет? – Оставив все претензии на непринужденную светскую беседу, сид воззрился на Луну с откровенностью едва ли не оскорбительной. – Цена наша вам известна. С тех пор она не изменилась. Покончите с Уэнтвортом – и вы получите и имя, и много более сверх того.
Вошедший в распахнувшиеся за спиною посла двери Перегрин с поклоном замер на пороге.
– Мы примем это к сведению, милорд, – сказала Луна, поднимаясь и протягивая сиду руку. – Ну а сейчас меня, боюсь, призывают дела. Если угодно, можешь присоединиться.
– Благодарю, государыня. Возможно, я так и сделаю.
Поцеловав руку королевы, Эоху Айрт удалился.
– Я вскоре буду, – сказала Луна, оставшись с лейтенантом дворцовой стражи.
– Если Ваше величество соизволит, – откликнулся рыцарь, – сестры Медовар покорнейше просят уделить им минутку времени.
– Впусти их.
Брауни склонились перед Луной в почтительном реверансе, но, как только Перегрин ушел, выпрямились.
– Я должна идти в амфитеатр, – сообщила Луна. – Прошу, скажите же, что вы принесли новости.
Ответ Розамунды прозвучал коротко, энергично – весьма неожиданно для особы, невзирая на многолетнюю связь с королевским двором, имевшей столь явно провинциальный вид. Принарядиться, нанося визит в Халцедоновый Чертог, сестры обычно не утруждались.
– Сэр Лислик не поднимался наверх с самого марта, и впредь, сколь нам известно, не думает.
Итак, подозрения подтвердились. А как с ними быть – зависело от того, что случится сегодня вечером.
– Благодарю вас, – сказала Луна, проверяя булавки, скреплявшие воедино ее замысловатую прическу. – Возможно, вы мне скоро понадобитесь. Вы ведь останетесь на поединок?
Круглое лицо Гертруды сморщилось в гримасе отвращения, однако брауни кивнула. В знак благодарности коснувшись ее плеча, Луна направилась к выходу.
Амфитеатр находился в одном из самых отдаленных уголков Халцедонового Чертога. Его древние выщербленные камни видели еще времена римлян. Давным-давно ушедший в недра непрестанно меняющейся столицы, он сделался частью подземного дворца дивных. Когда вокруг становилось тихо, над амфитеатром все еще слышались слабые отзвуки голосов людей и зверей, сражавшихся и погибших на его арене.