Ларри Прайс начал расставлять оборудование, но официанты тут же заявили ему, что съемка в ресторане запрещена. Женя попыталась с ними спорить, но это не помогло, им плевать было, кто мы такие, они потребовали за съемку 150 долларов. Я не собирался платить им ничего и сказал Ларри, чтобы он не обращал внимания и снимал дальше, разве что без использования подсветки.
Прибыли гости, я приветствовал их как членов совета, рассказал про задачи «Гилеля» в Москве. Все говорили об исторической важности нашего начинания и выражали готовность помочь нам в нашей работе. В тот вечер я осознал, что эти прекрасные люди совершенно незнакомы с западным понятием «попечительский совет». Ближайшим для них примером «совета» был какой-нибудь райсовет. Райсовет – это представительный орган коммунистической партии, этакая резиновая печать правящей хунты. Я сразу понял: если я хочу, чтобы из этих людей сформировался эффективно работающий совет, придется вложить в это очень много времени и сил. Однако в тогдашних обстоятельствах это не было первоочередным делом, и я решил пока оставить их в резерве. Потребовалось 20 лет, но теперь в России существует замечательный, активный, прекрасно функционирующий попечительский совет «Гилеля».
Мы предполагали, что на этой встрече участники смогут высказаться, задать вопросы, поднять важные темы. В ресторане было пусто, мы были единственными посетителями, но друг друга не слышали. Фоновая хасидская музыка звучала очень громко – говорить было невозможно. Я подошел к стереосистеме, чтобы приглушить звук, но на меня тут же набросился официант – мол, я не имею права это делать. Это их ресторан, их музыка, если нам не нравится – наша проблема. А должен вам сказать, что даже в дурные старые дни в благословенной памяти нью-йоркских забегаловках на Сорок второй улице официанты так не хамили клиентам. Это было что-то невозможное, невероятное. Я даже подумал, что это место – просто прикрытие для чего-то другого под видом ресторана. Как еще объяснить поведение официантов и отсутствие других посетителей в вечернее время? Да и кухней, похоже, пользовались очень мало. Потенциальные члены совета – все они были активными членами московской еврейской общины – в один голос заявили, что никогда раньше не бывали в этом «еврейском ресторане» и не знают никого, кто ходил бы сюда постоянно.
Когда мы возвращались на машине на семинар, Женя долго извинялась. Я пытался ее утешить, смеялся над происшествиями этого вечера. Я сказал: то, что группа таких выдающихся людей пришла на эту встречу, выразила восхищение нашей программой и согласилась ее поддержать, – это признание ее заслуг.
Зимний студенческий семинар прошел с огромным успехом и в последующие месяцы послужил важным основанием для развития деятельности «Гилеля». Женя, окрыленная и воодушевленная этим успехом, продолжала внедрять новые студенческие программы, и все больше российских евреев узнавало о молодом, но чрезвычайно успешном студенческом центре.
Позднее, летом 1995 года, московский «Гилель» переехал из Жениной квартиры в съемный офис в «Мидрешет Иерушалаим», представительство консервативного движения в бывшем СССР, на пятый этаж здания на Новослободской улице. Офис состоял из двух комнат и кухни, стоил этот «дворец» 1200 долларов в месяц. Поначалу «Гилель» платил 800 долларов, а «Мидрешет Иерушалаим» – 400, однако через три месяца «Мидрешет Иерушалаим» закрылся, так что «Гилелю» пришлось платить аренду полностью. Мы приобрели у «Мидрешет Иерушалаим» мебель, холодильник, кухонную и офисную технику. Это было начало, причем чрезвычайно воодушевляющее.
4. Скучать не приходится
Поездки по бывшему СССР
Передвигаться по бывшему СССР было сложно и неудобно. Воздушные перевозки советское правительство организовало так, что лететь всегда приходилось через Москву, куда бы ты ни направлялся. В начале 1990-х годов существовала единственная авиакомпания – «Аэрофлот». Большинство советских самолетов были старыми, с обшарпанными салонами, без ремней безопасности, сверху вместо закрытых полок была сетка. Самолет скрипел, дребезжал, мне часто казалось, что он вот-вот развалится. Хуже того, из системы кондиционирования воздуха, почти всегда текущей, постоянно капала вода, и к месту вы прибывали, промокнув до нитки. Никогда я не произносил тфилат ха-дерех, молитвы о благополучном путешествии, с такой искренностью и истовостью, как во время этих перелетов. Ходила мрачная шутка, что у «Аэрофлота» нет программы для постоянных клиентов – по понятным причинам.