Он лихорадочно стал отряхивать одежду, словно батоны прилипли к брюкам и рубашке, а потом приложился к бутылочке. Лекарство было горько-сладким и отнюдь не безалкогольным. Он вытер губы тыльной стороной ладони.
Затем он глянул вверх. Окно было по-прежнему освещено, но оно показалось ему похожим на жемчужные врата.
Глава 2
Южанин орал хрипатым басом: «Давай, дружище, давай скорее к Иисусу-у-у!» Его мясистые черные пальцы летали по клавишам большого рояля с поразительной быстротой.
Сузи Окей лупил в барабан.
Поросенок дул в саксофон.
Большая шикарная гостиная квартиры на Седьмой авеню была набита битком родственниками и друзьями Большого Джо Пуллена, кончину которого они собрались оплакать.
Мейми Пуллен, вдова в черном, следила за подачей напитков.
Дульси, теперешняя жена приемного сына усопшего, Джонни Перри, бесцельно бродила по комнате, выполняя чисто декоративные функции, а его прежняя жена Аламена пыталась чем-то помочь.
Куколка, цыпочка из кордебалета, влюбленная в брата Дульси Вэла, пришла на людей посмотреть и себя показать.
Чарли Чинк Доусон, влюбленный в Дульси, вообще не должен был здесь находиться, но пришел.
Прочие оплакивали покойника по доброте душевной, по пьянке, а также потому, что царившая в комнате духота этому никак не мешала.
Сестрицы во Христе из Первой церкви Святого Экстаза всхлипывали, причитали и вытирали красные глаза платками с черной траурной каймой. Официанты вагонов-ресторанов превозносили добродетели скончавшегося шефа. Содержательницы публичных домов обменивались воспоминаниями о бывшем клиенте. Профессиональные игроки заключали пари, попадет он в рай с первой попытки или нет.
Кубики льда позвякивали в больших высоких стаканах с бурбоном, имбирным элем, кока-колой, ромом, джином с тоником. Все ели и пили. И еда и выпивка были бесплатными.
Воздух напоминал по густоте гороховый суп, от сизого табачного дымя, аромата дешевых духов, запаха потных тел, алкоголя, жаркого, гнилых зубов можно было рехнуться.
Между роялем и этажеркой с телевизором и радиолой стоял покрашенный бронзовой краской гроб. Подковообразный венок лилий украшал его, словно шею лошади, выигравшей Кентуккийское дерби и совершающей теперь круг почета. Мейми Пуллен сказала юной супруге Джонни Перри:
— Дульси, я хочу с тобой поговорить.
— Господи, — фыркнула Дульси. — Неужели, тетя Мейми, вы не можете оставить меня в покое?
Худая, длинная, изможденная годами тяжкого труда фигура Мейми в черном шелковом платье, шлейф которого волочился по полу, окаменела от решимости. У Мейми был такой вид, словно ее окатило всеми водами на земле и тем не менее не запачкало грязью.
Она решительно схватила Дульси за руку, отвела в ванную и закрыла дверь на задвижку.
Куколка внимательно следила за ними через комнату. Покинув Чарли Чинка, она подошла к Аламене и отвела ее в сторонку.
— Видала?
— Что видала? — не поняла Аламена.
— Мейми отвела Дульси в сортир и заперла дверь.
Аламена уставилась на нее с любопытством и спросила:
— Ну и что?
— Что это у них завелись за секреты?
— Откуда мне знать?
Куколка нахмурилась, из-за чего наивное выражение, обычно не сходившее с ее лица, исчезло. У нее была коричневая кожа, стройная фигура и неплохая смекалка, которую она скрывала за глуповатой миной. На ней было оранжевое шелковое платье в обтяжку, а бижутерия могла утянуть ее на дно, случись ей оказаться в воде. Она танцевала в кабаре отеля «Парадиз», и вид у нее был преуспевающий.
— Это просто смешно — в такой момент, — сказала она и лукаво осведомилась: — А Джонни что-нибудь получит по наследству?
Аламена воздела брови. Не имела ли Куколка виды на Джонни?
— Спроси у него сама, солнышко, — посоветовала Аламена.
— Зачем? Я лучше спрошу Вала.
Аламена зловредно улыбнулась:
— Осторожнее, подруга. Дульси очень следит за девочками своего брата.
— Эта стерва лучше пусть занимается своими делами. Она так виснет на Чарли, что это просто неприлично!
— Теперь, когда умер Большой Джо, у нее только прибавится прыти, — сказала Аламена, и на лицо ее упала тень.
Когда-то она была такой же, как Куколка, но десять лет сделали свое дело. Она по-прежнему выглядела очень неплохо в фиолетовом шелковом платье с высоким воротом, но глаза говорили, что их хозяйке уже на все наплевать.
— Вэл не годится против Джонни, а Чарли не дает Дульси покоя и рано или поздно доиграется.