— Сначала я приму ванну, — пояснила Дульси. — Если, конечно, ты не против.
— Ты баба первый сорт, — сказал он, беря ее за руку и толкая по направлению спальни Вэла, а там укладывая на кровать. — Я знал, что ты настоящая баба, по не подозревал, что такая…
Он начал ее целовать, но она сказала:
— Дай сперва вымыться. А то я вся потная.
Чинк расхохотался, словно только что удачно пошутил.
— Настоящая стопроцентная баба, — сказал он и вдруг спохватился: — А где деньги?
— А где нож?
Чинк вынул из кармана нож. Дульси показала на конверт на стойке.
Он взял его одной рукой, по-прежнему держа в другой нож, и вытряс на покрывало кровати банкноты. Она тихонько вынула нож из его ладони и сунула в карман халата. Чинк не обратил на это внимания. Он уткнулся носом в деньги, словно свинья в помои.
— Убери их и раздевайся, — сказала Дульси.
— Пусть лежат — приятно посмотреть, — отозвался Чинк.
Она присела за туалетный столик и массировала лицо, пока он не разделся.
Вместо того чтобы забраться под покрывало, Чинк остался лежать на нем, время от времени осыпая себя долларами, будто падающими листьями.
— Приятного времяпрепровождения, — сказала Дульси и вышла в ванную, прикрыв за собой дверь. Ей было слышно, как Чинк то и дело разражался приступами хохота.
Она же быстро перелезла через ванну и вошла в большую спальню. Джонни спал на спине, закинув одну руку на одеяло, а другую спрятав на животе. Он тихо похрапывал.
Дульси затворила дверь в ванную, быстро прошла к радиоприемнику и поставила его так, чтобы он включился через пять минут. Затем она быстро оделась в красный брючный костюм — прямо на голое тело, накинула поверх него халат и вернулась в ванную. Ванна уже наполнилась чуть не до краев. Дульси выдернула затычку, закрыла кран и пустила душ.
Затем она вышла в холл, прошла на кухню, взяла с полки кожаную сумочку и вышла через черный ход.
Спускаясь по лестнице, она плакала и не заметила, как столкнулась с двумя полицейскими в форме. Те расступились, давая ей пройти.
Глава 20
В комнате заорало радио. Оркестр играл рок-н-ролл. Джонни проснулся так, словно его укусила змея, выскочил из постели и схватил пистолет.
Затем он понял, что это радио. Он смущенно хмыкнул и заметил, что Дульси уже встала. Он пощупал внутренний карман пиджака левой рукой, не выпуская пистолет из правой, и обнаружил, что конверт с десятью тысячами исчез.
Он машинально похлопывал рукой по пиджаку на стуле, но глаза его были устремлены на пустую кровать. Он часто дышал, но лицо оставалось непроницаемым.
— Ушла, — пробормотал он. — Выходит, проиграл.
Радио так орало, что он не услышал, как открылась дверь в ванную. Джонни поймал какое-то мелькание краем глаза и резко обернулся.
В дверях стоял Чинк в чем мать родила. Глаза его были как блюдца, рот широко открыт.
Они уставились друг на друга в оцепенении.
Затем на висках Джонни вены набухли так, что, казалось, еще немного — и они лопнут. Осьминог ожил на лбу, и щупальца устроили такую пляску, словно собирались спрыгнуть со лба. В мозгу взорвалась бомба.
Дальше Джонни уже ничего не помнил.
Он стал стрелять в грудь, живот, голову Чинка и нажимал на спуск, пока не расстрелял всю обойму. Затем он подбежал к распростертому телу и стал его топтать, пока два зуба не вонзились ему в пятку. Тогда он нагнулся и стал лупить по лицу Чинка рукояткой пистолета, превращая его в кровавое месиво.
Он не ведал, что творил.
Первое, что он осознал после всего этого, — это то, что его держат за руки двое полицейских в форме, что труп Чинка лежит на полу, частично в спальне, частично в ванной, и что душ поливает пустую ванну.
— Пустите, я оденусь, — ровным голосом сказал Джонни. — Вы же не потащите меня в тюрьму нагишом.
Полицейские отпустили его, и Джонни стал одеваться.
— Мы позвонили в участок, и они вызвали ребят из «убийств», — сообщил один из них. — Никому звонить не будете, пока они еще не подоспели?
— А зачем? — ровным голосом спросил Джонни.
— Мы услышали выстрелы, а задняя дверь была открыта, вот мы и вошли, — сказал второй полицейский извиняющимся тоном. — Мы думали, вы стреляете в нее.
Джонни промолчал. Когда он полностью оделся, приехали сотрудники отдела по расследованию убийств. Они оставались с ним до приезда сержанта Броди.
— Вы его убили, — сказал Броди.
— Похоже, убил, — отозвался Джонни.
Для допроса его отвезли в участок на 116-й улице: этим делом занимались Гробовщик и Могильщик, а они работали в этом участке.