— Может, Джонни нашел второй нож и сам его выложил? — предположил Могильщик. — Джонни из них самый сообразительный.
— Надо было сделать, как я предлагал, и арестовать ее вчера, — сказал Гробовщик.
— Что толку гадать, надо брать ее сейчас, — сказал Могильщик.
— Ладно, — сказал Броди. — А я пока прочитаю ваши отчеты.
— Пусть только вас не пугают плохие слова. Их там полным-полно, — сказал Гробовщик с серьезным видом.
— Да, — столь же серьезно заметил Могильщик. — И поосторожнее с действующими лицами, а то они в любой момент готовы ожить и пырнуть вас ножом, стоит только отвернуться.
— А! — отмахнулся покрасневший Броди. — Вы, ребята, будете гоняться за самой сексапильной курочкой в Гарлеме. Я вам очень завидую.
Глава 21
Когда они пришли, Мейми гладила одежду, выстиранную с утра Сестренкой. В кухне стоял пар от двух больших утюгов, накалявшихся на электрической плите.
Они рассказали Мейми, что Дульси исчезла, а Джонни убил Чарли Чинка и теперь находится в тюрьме.
Мейми села и заплакала.
— Господи, я так и знала, что будет еще кровь, — проговорила она.
— Куда она может поехать теперь, когда Вэла и Чинка нет в живых, а Джонни за решеткой? — спросил Могильщик.
— Одному Богу известно куда, — простонала Мейми. — Может, к преподобному?
— К преподобному Шорту? — испуганно переспросил Могильщик. — Это еще зачем?
Мейми удивленно посмотрела на него:
— Как зачем? С ней случилась беда, а он служитель Господа Бога, Дульси в глубине души очень религиозна. Она вполне могла обратиться к нашему Создателю в горькую минуту.
— Если это так, то остается надеяться, что преподобный не спятил окончательно, — буркнул Гробовщик.
Пять минут спустя они уже крались на цыпочках по темной церкви. Дыра от выстрела в двери, что вела в комнату преподобного, была заделана куском картона, загораживая свет. Из комнаты доносился скрипучий голос Шорта. Сыщики бесшумно подкрались к двери и стали слушать.
— Но, Господи, зачем вы его убили? — раздался приглушенный женский голос.
— Ты блудница, — проскрипел преподобный Шорт. — Я должен спасти твою душу. Я убил твоего мужа. Теперь я предам тебя в руки Господа.
— Чистый псих, — громко сказал Могильщик.
Внезапно в комнате раздался шорох.
— Кто там? — по-змеиному просвистел преподобный Шорт.
— Полиция! — крикнул Могильщик, прижимаясь к стене возле двери. — Детективы Джонс и Джонсон. Выходите с поднятыми руками.
Не успел он договорить, как Гробовщик кинулся к выходу, чтобы зайти сзади и блокировать окна комнаты Шорта.
— Вам ее не получить, — проскрипел Шорт. — Отныне она принадлежит Господу.
— Нам нужна не она, — сказал Могильщик. — Нам нужны вы.
— Я орудие Всевышнего, — пояснил преподобный.
— Я в этом и не сомневаюсь, — ответил Могильщик, он отвлекал преподобного, давая время Гробовщику добежать до окон. — Наше дело — доставить орудие Господа целым и невредимым в руки правосудия.
Грянул выстрел из дробовика — внезапно, без предупреждающего клацания затвора, и в центре двери образовалась дыра.
— Мимо! — прокомментировал Могильщик. — А ну-ка еще разок из другого ствола!
В комнате опять послышался шорох, и Дульси взвизгнула. Тут же со двора грянули два выстрела из револьвера 38-го калибра.
Могильщик развернулся и ударил в дверь левым плечом. Дверь распахнулась, и он влетел в комнату, размахивая рукой со своим револьвером 38-го калибра. Преподобный Шорт перегнулся через стул, пытаясь поднять с пола дробовик, нашаривая его левой рукой. Правая безжизненно свисала вдоль тела.
Могильщик подался вперед и ударил преподобного по затылку рукояткой длинноствольного, поблескивающего никелем револьвера с такой силой, чтобы оглушить его, не повредив мозга. Когда же преподобный упал со стула на пол, Могильщик переключился на Дульси. Она лежала на кровати на спине, привязанная за руки и за ноги к изголовью и изножью. На ней были только брюки от красного костюма. Из впадины между грудей торчал нож. Она глядела на Могильщика огромными, перепуганными насмерть глазами.
— Плохо мое дело? — спросила она шепотом.
— Не думаю, — сказал Могильщик и, приглядевшись к ней, заметил: — Ты слишком хороша собой. Плохо дело уродливых и старых.
Гробовщик сдирал проволочную решетку с окна. Могильщик подошел к окну и поднял раму. Гробовщик залез в комнату.
— Ну что, надо отправлять голубков в больницу, — сказал Могильщик.
Преподобного Шорта отправили в психиатрическое отделение больницы «Бельвю» на углу Первой авеню и 29-й улицы. Ему сделали укол, и, когда детективы пришли к нему подводить итоги расследования, он вел себя тихо и вполне вменяемо.