***
Потом он почувствовал чьи-то руки… Именно человеческие руки, а не лапы! Сильные мужские руки перевернули его на спину, и он ощутил, как жёсткая верёвка стягивает его запястья и лодыжки ног. Попытка открыть глаза не привела ни к чему, кроме мучительной боли в висках. До слуха эльфа донесся старческий голос, и Лиарин был уверен, что знает, кому он принадлежит.
– Ну, давайте, поднимите-ка его! – велела «каркающая» старуха. – Отлично, отлично! Вы потрудились на славу, воины Каран Гелана! Да и Псы тоже.
Раздался звук похожий на скулеж собаки.
– Говорят, проклятые эльфы знают всякие магические штуки? – спросил осторожно тот воин, который поставил Лиарина на ноги и теперь поддерживал.
И добавил:
– Как бы он не сбежал! Госпожа Каргиона, может лучше убить его прямо сейчас?
– Идиот! – рявкнула старуха. – Думаешь, мы охотились за ним, чтобы теперь просто убить? Это я могла сделать давно, и без вашей помощи. Он ещё сослужит нам службу. Он приведёт нас к этой девке Вильсении, которую вы до сих пор не смогли поймать! Этот эльф нужен нам живым, а проследить за тем, чтобы он не сбежал, это уже ваша задача. Доставьте его в Дерг! Из темницы Каран Гелана он не выберется, даже если применит всю магию эльфийского рода. И доставьте его живым!
– Как пожелаете, госпожа Каргиона! – раздалось сразу несколько голосов. – Да вряд ли он захочет помогать Вам…
– А кто сказал, что он захочет? – насмешливо хмыкнула ведьма. – Когда господин Катарас займётся его пыткой, он вспомнит даже то, что никогда не знал.
– Но Повелитель Катарас в Остенграде, госпожа, – возразил кто-то.
– Знаю. Но после того как он закончит смотр доставшихся ему сокровищ Востока, он вернётся в Каран Гелан и наградит вас за преданную службу. А я полечу в Остенград с добрыми вестями о нашей добыче. Смотри за ним хорошенько!
Послышалось хлопанье крыльев и карканье вороны. Потом ненадолго воцарилась тишина.
– Кел, иди, подготовь повозку! Надо ехать, – раздался новый голос. – Да брось ты его, чего держишь!
Воин отпустил Лиарина, и тот вновь упал на землю.
– Слушай, может глаза ему завязать? – предложил кто-то. – Вдруг он глазами умеет завораживать…
– Ага, точно! Мне отец говаривал, нечисти в глаза смотреть нельзя – заколдует, – согласился голос, отдававший распоряжения. – И рот тоже, чтобы заклинания не шептал. Ты этим займись, Дейм, а я пойду, потолкую с вожаком Псов. Пусть они проводят нас до Дерга – так-то надёжнее будет.
– Зачем тебе эти твари? – удивился голос, предложивший завязать Лиарину глаза.
– Чтобы пленник не сбежал! Я не хочу расстраивать госпожу Каргиону, и уж тем более Повелителя.
Раздались звуки шагов, треск рвущейся материи. Кто-то приподнял голову Лиарина. Прикосновение жёсткой ткани причинило новую жгучую боль. Эльфийский князь чувствовал, как кровь течёт по лицу и капает за ворот рубахи. Воин затянул повязку, лишая эльфа последней возможности видеть и говорить, и отпустил его голову. Ударившись о землю, Лиарин вновь надолго потерял сознание.
Долгая мучительная дорога подошла к концу. О том, что творилось вокруг, Лиарин мог догадываться лишь по звукам.
Гремели железом ворота. Вожак их отряда объяснял стражникам, сколь ценного пленника они привезли. Скулили Псы Каран Гелана – требовали еды.
Потом воздух стал душным и гнилым. Лиарин понял, что его привезли в Дерг. Хотя за время их пути он немного оправился от ран, теперь, в этом древнем замке, служившем тюрьмой для пленников Катараса, он ощутил себя ничтожно слабым.
Мир вокруг будто исчез. Он был зверем, пойманным в клетку и обречённым на смерть. Лиарин не видел, где он. Но кожей чувствовал, что Дерг стережёт своих узников не только непреступными стенами, но и чёрной магией чародея Катараса. Магией, которая заставляет сильных быть слабыми, которая наполняет сердце отчаянием и лишает надежды на спасение.
Протащив эльфа по крутым лестницам, уходящим куда-то вверх, его привели в камеру. Здесь руки развязали, но тут же приковали цепями, которые жалобно звякнули и умолкли испуганно. Со стоном скрипнула дверь, и всё стихло.
С минуту Лиарин сидел на каменном полу, слушая эту тишину. Потом он дотянулся рукой до лица и сорвал повязки, отчего цепь вновь негромко звякнула. Он несколько раз моргнул и, восстановив зрение, огляделся.
Камера, где он оказался, была маленькой и тёмной. Пожалуй, если бы он вытянулся на полу во весь рост, то достал бы до противоположной стены.
Свет пробивался сюда сквозь крошечное окошечко под потолком, скорее даже не окошечко, а щель, в которую можно было высунуть только руку. Правда Лиарин, закованный в цепи, и этого себе позволить не мог.