Маленькая Мара нахмурилась, но тут же забыла о своём вопросе.
– Я хотела покормить голубей! – сказала она, доставая из кармана немного хлебных крошек.
Джастин поставил её на зубец стены, и, взглянув вниз, она вскрикнула.
– Ты не боишься, что я упаду? – лукаво спросила принцесса.
– Если ты упадёшь, я прыгну следом и спасу тебя.
– Как? – не поняла девочка.
– Упаду первым, и ты приземлишься на меня. Не бойся – будет мягко! – улыбаясь, сказал Джастин.
Мара Джалина легонько стукнула его по плечу.
– Глупый, ты надо мной смеёшься! Ты ведь тогда разобьешься насмерть!
– Конечно! Я ведь не птичка и летать не умею! Так что лучше не падай! – ответил юноша с очень серьёзным выражением лица.
Мара поглядела на него угрюмо, а затем оба рассмеялись.
Поддерживаемая Джастином за подол платья, принцесса вытянула вверх руку с хлебом, и вскоре с неба к ней на ладонь слетел белоснежный голубь. Он был тяжёл для детской ручки, несмотря на кажущееся изящество. Голубь щекотал пальцы, и принцесса взмахнула рукой. Птица захлопала крыльями над её головой, золотая в лучах солнца…
И картина сна, померкнув, сменилась другой.
Теперь Мара оказалась в огромном зале, сияющем сотнями огней. Здесь горели свечи, и играла торжественная музыка.
И теперь юная девочка тринадцати лет, разодетая как королева (что её вовсе не радовало, поскольку платье было тяжёлым и жутко неудобным) шествовала по залу. Рука её лежала в руке Джастина. Она изо всех сил старалась идти с гордо поднятой головой и не смотреть под ноги, хотя очень боялась оступиться и упасть.
«Это мой тринадцатый день рождения» – подумала та Мара, что наблюдала за этим со стороны.
И взгляд её обратился туда, где на троне восседали величественные король и королева, и куда теперь Джастин усадил и юную принцессу.
– Матушка, папочка! – нежно прошептала Мара Джалина.
Ей хотелось броситься им навстречу и обнять, но она не шелохнулась, помня о том, что это лишь сон, и его легко можно разрушить. Она просто вглядывалась в дорогие ей лица, запоминая каждую чёрточку лица, каждое новое выражение глаз.
А между тем шли поздравления принцессы Вильсении. К её ногам складывались дорогие подарки: книга отца, платье матери, лук от короля Даргена Дри, а потом под возгласы всеобщего удивления, Джастин внёс огромный вазон с настоящими эльфийскими розами, сиявшими серебром.
И юная принцесса бросилась к ним, позабыв приличия. Картинка утонула в лунном сиянии дивных бутонов, померкла, хоть Мара Джалина и цеплялась, как могла, за это видение, вернувшее дорогие ей лица хотя бы на миг.
Иная картина привиделась Маре. Пред ней стоял высокий худощавый мужчина в годах, темноволосый, смуглый. На его тёмной накидке, прямо на груди был вышит раскинувший крылья горный орёл, сжимающий в лапах золотой меч. Его проницательные глаза изучали Мару Джалину.
– Благодарю Вас за подарок, что Вы преподнесли мне, Ваше Величество! – услыхала Мара свой собственный голос и поняла, что это тот день, когда она последний раз видела своего дядю по отцу, короля Даргена Ринай Дри.
– Ты научилась им пользоваться, принцесса Вильсения? – спросил дядя сурово. – Или предпочитаешь вышивания шёлком и кукол?
Вместо ответа Мара взяла свой великолепный лёгкий лук, натянула тетиву, и стрела её вонзилась в узкую колонну, подпиравшую потолок. Не отвлекаясь, девушка спокойно вложила ещё одну стрелу, и она вонзилась точно в тоже место, расщепив древко первой. Вдогонку ей полетела третья, и она вонзилась в первые две, не отклонившись ни на йоту.
Принцесса Вильсения взглянула на короля Остенграда. Дядя не улыбнулся, не похвалил её, но в глазах его промелькнул огонь восторга и гордости.
– Вот теперь я вижу, что ты – истинно моя племянница, ты – истинная Ринай, – спокойно сказал Дарген Дри.
***
Глаза его, глядевшие прямо на Мару стали расти, расти, расти, пока не затопили своей тьмой весь мир. Потом в этой тьме появилась зловещая полная луна, и в её свете Мара увидела саму себя, сидевшую в белой резной беседке, окруженной сиянием серебряных роз. Она мечтательно глядела в небо, пока рядом не появился Джастин. И он говорил ей о тревоге, о надвигающейся беде. И девочка в ночной рубашке слушала его, кутаясь в серый рыцарский плащ, и на лице её отражался страх, что затаился в её душе.
Но она ещё не знала, что через миг этот страх перерастёт в ужас. Маре захотелось закричать: «Бегите! Спасайтесь! Ибо сейчас этот мир рухнет!», но голос не слушался её.
А потом она видела свет уже глазами той юной девочки в Королевском саду… И мир вокруг полыхал, и синие молнии рвали ночное небо на куски, и Джастин умирал у неё на руках, и, вскинув голову к небесному своду, она закричала: