Разозлившись из-за этой откровенной насмешки, Тесса резко поднялась, повернулась к Гробовщику спиной и помчалась к выходу. Услышав за спиной все тот же безумный смешок, девушка остановилась, словно в мгновение превратилась в ледяную скалу. Поворачивалась она медленно, словно пленка жизни заела в испорченном проекторе. Сделав пару шагов обратно, Тесса сжала кулаки. Она была уверенна — еще один смешок, и она собственноручно сотрет эту ухмылку с лица насмешника.
— Шут, притворщик, ненормальный, — она сама не верила, что срываясь на крик, произносит эти слова, словно швыряет их в эту ухмыляющуюся неправдоподобную маску, которую Гробовщик уже давно считал своим истинным лицом.
— Судя по тому, что обо мне говорят, то все вместе, — сейчас хихиканье показалось ей особенно мерзким, — если что-то не нравится, выход там. Или, может, это я вторгся в ваш дом? Нет? Ведь не я занял лучшую комнату в вашем жилье? И уж точно не я сушу кружевные панталоны на моей кухне. Так что, либо вы играете по моим правилам, либо вон из моей жизни! — таким злым Тесса видела Гробовщика впервые.
Лишь только она приблизилась, мужчина подхватил ее на руки, опустил на стол и прижал к поверхности так, что она даже и пошевелиться не могла, лишая воли поцелуем и прекращая все попытки Тессы высвободится из его объятий. От резкого движения цилиндр слетел с его головы, и не придавленная головным убором челка всколыхнулась, открывая горящие зеленым пламенем, мало похожие на человеческие глаза. Гробовщик прикрыл их длинными, пушистыми, белесыми ресницами, и желто-зеленый огонь погас, будто был лишь плодом разыгравшегося воображения. Разомкнув поцелуй, он, обхватив Тессу за талию, помог осторожно соскользнуть со стола. Их злость остыла: Гробовщик казался немного растерянным, но все равно улыбался, Тесса смущенно поправляла растерзанную его ногтями одежду, поражаясь, как можно было за несколько секунд так повредить ткань.
— Идем.
— Куда? — после яростного нападения мужчины голова Тессы немного кружилась, а еще не давало покоя видение разгоревшихся сверхъестественным пламенем глаз Гробовщика. Девушка предпочла убедить себя, что ей все же показалось.
— В спальню, конечно. Мне кажется, кухонный стол — слишком экстремальное место для первого раза. Но если кровать тебе кажется чересчур традиционным местом, ты можешь выбрать любой гроб на свое усмотрение. Там тоже вполне удобно.
— На этот раз, я, пожалуй, выберу кровать.
— Хи-хи, формулировка «на этот раз» воодушевляет. Значит, в следующий раз мне удастся уговорить тебя на уютненький гроб?
Гробовщик порылся в шкафчике, раздвигая в стороны лабораторные склянки, и достал то, чего, в представлении Тессы, вообще не могло быть в этом доме: потрясающе красивый хрустальный кубок, бокалом это произведение искусства назвать было бы слишком примитивно, с ножкой, украшенной металлом, кажется, золотом, вылитым в виде причудливо изогнутых стеблей диковинного растения.
— Я и не думала, что на твоей кухне найдется что-то, похожее на посуду, — Тесса тоже широко улыбалась. Из-за шуточек про стол, выбор гроба, а теперь, пораженная красотой кубка, она вообще забыла о цели всех приготовлений, — мы будем что-то пить из этого кубка?
— Естественно, вот это, — Гробовщик стер паутину и сдул пыль с темного толстостенного стекла.
— Что это?
— Обезболивающее, думаю, это можно так назвать, — Гробовщик внезапно посерьезнел и поджал губы. Он протянул руку и сжал запястье Тессы, увлекая за собой из кухни по коридору. У двери, ведущей в спальню, он остановился, сохраняя все то же напряженное, серьезное выражение лица. Оказавшиеся на виду брови, тонкие и прямые, такие же серебристые, как и волосы мужчины, были хмуро сдвинуты, мерцающий зеленью взгляд он продолжал прятать за густыми ресницами.
— Мне кажется, ты людей на тот свет с менее серьезным видом провожаешь. — Попыталась пошутить Тесса, кажется, неудачно.
Гробовщик нахмурился еще сильнее.
— Им уже все равно, что будет дальше, а тебе — нет.
В спальне Гробовщик небрежно сбросил предметы, что были в его руках, на кровать и как-то слишком быстро, отработанными профессиональными движениями раздел Тессу.
— Не нужно, не пытайся прикрыться, тебе идет смелость, а не детское смущение.
Она послушалась и, опустив руки, стояла обнаженная перед полностью одетым мужчиной. Гробовщик разглядывал ее, осторожно, вскользь пробегая кончиками пальцев от шеи девушки и вниз. Тесса прикрыла глаза, ощущая, как эти прикосновения, сначала едва ощутимые и невесомые, становятся более дерзкими и откровенными, изучающими и возбуждающими. Вот ладонь мужчины, поглаживая, прошлась от груди к животу, заставив инстинктивно втянуть мышцы, скользнула от ее колена по внутренней стороне бедра, вызывая дрожь желания, ожидание более непристойного прикосновения. Тесса ощутила, как стало влажно меж ее стиснутыми до дрожи в коленках бедрами, и напряглась, но руки, ласкающие ее, застыли. Глаза девушки широко распахнулись, когда она услышала, как с тихим шелестом опустился на пол плащ-балахон Гробовщика, и звякнули о камень медальоны.
Тесса прильнула к мужчине, помогая ему раздеваться. Черный сюртук, обычно скрытый балахоном, великолепно подчеркивающий худощавую фигуру и удивительно белоснежная рубашка легко соскользнули с плеч. Гробовщик отступил на несколько шагов, опускаясь на кровать, вытягиваясь во весь рост на простынях, увлекая Тессу следом за собой, Кожаные ремешки на высоких сапогах никак не хотели поддаваться и расстегивать их было слишком долго. Гробовщик изловчился выдернуть штаны из них и стащить, не снимя сапог. Руки Тессы неосознанно потянулись, чтобы погладить его стройные бедра, кожа которых выделялась удивительной завораживающей белизной, подчеркнутая черными ботфортами со сверкающими пряжками. Дыхание ее прерывалось от волнения, а руки подрагивали, словно она сейчас разворачивала самый долгожданный подарок. Его тело оказалось длинным и тонким, даже худым, но изящные очертания мышц под тонкой белой кожей вызывали желание рассматривать его снова и снова. Даже грубые шрамы лишь подчеркивали эту удивительную смесь хрупкости и силы. Тесса осторожно целовала обнаженные участки бледной кожи, расчерченные шрамами, ласково проходясь губами по выделяющимся на теле рубцам, роняя слезинки на их неровные края.
— Не хочу, чтобы ты еще хоть когда-нибудь испытывал боль, не хочу… — шептала она, получая в ответ лишь тихие смешки, настойчивые поцелуи и становящиеся все более откровенными ласки прохладных сильных рук.
Гробовщик потянулся, сжал тонкими пальцами хрустальный бокал, откупорил корок, и из горлышка бутылки вытекла темно-красная вязкая субстанция. Ресницы Тессы вздрогнули, а глаза распахнулись еще шире — слишком уж жидкость по виду напоминала кровь.
— Это удивление или испуг в твоих глазах? Попробуй, в бокале — всего лишь вино. Ему почти полторы сотни лет, поэтому оно стало таким тягучим. Но поверь, его свойства от этого лишь улучшились. Когда-нибудь я угощу тебя вином, хранящимся более трех сотен лет, оно стало столь густым, что в бочке его можно резать ножом и есть как мармелад. — Гробовщик не насмехался. Сейчас он казался сосредоточенным и совершенно серьезным. Он поднес бокал к губам Тессы и сам влил пару глотков тягучей темно-красной жидкости ей в рот, склонился, слизывая кончиком языка с уголков губ девушки застывшие на них рубиновые капельки.
Аромат вина был потрясающе приятный с малиновыми нотками и терпким привкусом.
— Осторожнее, — шепнул мужчина, — пара лишних глотков — и мне придется брать твое бесчувственное тело, а вопреки тому, что обо мне говорят, это будет мне неприятно.
Гробовщик намеренно пускал тонкие рубиновые струйки мимо рта девушки и пил напиток с ее губ и шеи. Оставив темно-красные капельки на затвердевших от возбуждения сосках на груди Тессы, мужчина облизывал их языком. Опрокинув Тессу на спину, он опустил в бокал пальцы и провел ими от пупка девушки вниз, оставляя розовый след на ее коже, проходя тот же путь кончиком языка. Тесса застыла и попыталась выскользнуть из его объятий, когда горячий язык скользнул по складочкам меж ее ног. Гробовщик крепче сжал руками бедра Тессы и опустил голову, касаясь губами чувствительного местечка, отыскивая и немного расширяя языком еще слишком сильно сжатый вход в ее лоно. Тесса запрокинула голову, вздрагивая и подаваясь навстречу ласкам, настойчиво толкаясь бедрами. Это был тот миг, который нельзя было пропустить. Девушка так тяжело и возбужденно дышала, так вздрагивала и прижималась всем телом, прося ласк, что уже наверняка готова была принять мужчину в себя.