– Может, вернемся? Собираются тучи. – Беззаботный голос прозвучал фальшиво, выдавая беспокойство.
– Еще чего! Вечно ты дергаешься по любому поводу. Тучи даже кстати, жара спадет.
Людовик постарался не дать раздражению прорваться, но своими опасениями она его уже достала. Если бы он к ним прислушивался, сроду бы не забрались на край света, не оказались бы на этом острове в полном одиночестве. И точно не купили бы яхту и не отправились в путешествие. Ну да, небо вдали слегка потемнело, в худшем случае они попадут под дождь и вымокнут – больше ничего им не угрожает. Но за любовь к приключениям надо платить, и ведь именно этого они и хотели – вытащить себя из парижской офисной рутины, вырваться из уютной отупляющей апатии, не остаться на обочине собственной жизни и после шестидесяти не жалеть о том, что ничего не испытали, не рисковали, не сражались. С трудом взяв себя в руки, он продолжил уговаривать:
– У нас не будет другого случая увидеть знаменитое пересохшее озеро. Эрве рассказывал, что такого лабиринта из ледяных глыб нет больше нигде. Помнишь, он показывал невероятные фотографии? И зачем я тогда тащил ледорубы и кошки? Вот увидишь, мы с ума сойдем от восторга, и ты – первая.
Он задел ее чувствительную струнку. Из них двоих альпинисткой была она. И именно ради нее он выбрал этот маршрут, этот скалистый остров, нагромождение девственных, никем не покоренных пиков, затерявшихся посреди Атлантики, за пятидесятой южной параллелью.
До последнего гребня они добрались только к двум часам пополудни, небо к тому времени заметно потемнело. Эрве не соврал – от увиденного и впрямь захватывало дух. Безупречный овал кратера, длиной больше километра, совершенно пустой. На конических стенах концентрические круги, напоминающие лунки исполинских ногтей, – следы, оставленные водой. Дно сухое, из-за удивительного геологического феномена вода ушла под каменную гряду. В ложе бывшего озера остались лишь огромные льдины, иные в десятки метров высотой, – свидетели тех времен, когда они были единым целым с ледником внизу. Сколько же веков томится здесь это позабытое войско? Под мрачным небом от присыпанных древней пылью глыб исходило ощущение пронзительной тоски. Луиза снова предложила повернуть обратно.
– Теперь мы знаем дорогу, придем еще раз, незачем мокнуть…
Но Людовик с радостным воплем уже мчался вниз по склону. Некоторое время они блуждали среди ледяных глыб, однако вблизи лабиринт оказался унылым. Ни ослепительной белизны, ни синевы – все скрыто под слоем грязи. Поверхность медленно таявшего льда потускнела от времени, стала похожа на изъеденный насекомыми пергамент. И все же эта сумрачная красота их покорила. Они мечтательно поглаживали холодные глыбы, ладони скользили по оплывшим лункам. То, что таяло прямо на глазах, существовало задолго до них, задолго до того, как Homo sapiens начал изменять облик планеты. Они перешли на шепот, как обычно делают в соборе, словно боялись разрушить хрупкую гармонию.
Полил дождь, и на этом с созерцанием было покончено.
– Все равно он тухлый какой-то, этот лед. Эрве не поленился, полазил по глыбам, но мне, честно говоря, совершенно не хочется туда карабкаться. Надо побыстрее возвращаться. Поднимается ветер, и нам, с нашим маленьким подвесным моторчиком, возможно, придется грести.
Луиза уже не ворчала, теперь она просто-напросто командовала, Людовик знал этот ее категорический тон. Знал он и то, что здравый смысл и чутье, как правило, ее не подводили. Что ж, можно и вернуться.
Выбравшись из кратера, они спустились по склону в долину. Ветер уже вовсю трепал куртки, ботинки скользили на мокрых камнях. Погода переменилась стремительно. Добравшись до последнего перевала, они молча отметили, что бухта больше не напоминает недавнюю идиллическую картинку. Будто злая волшебница превратила зеркальную гладь в яростные черные валы. Луиза побежала к берегу, Людовик, чертыхаясь, плелся следом, оба тяжело дышали. Волны беспорядочно обрушивались на песок, и было видно, как яхта дергается на цепи в неспокойном море.
– Вымокнем, конечно, тут уж ничего не поделаешь, зато потом утешимся горячим шоколадом! – прокричал Людовик. – Иди на нос и выгребай против волны, а я буду толкать! Как только выберемся из полосы прибоя, запущу мотор.
Они тащили шлюпку вперед, надеясь на затишье. Волны били по ногам, ледяная вода доходила уже до колен.
– Ну вот! Быстрее! Греби… да греби же!
Людовик увязал в мокром песке, Луиза молотила веслом. Первая волна захлестнула с головой, вторая с силой ударила в борт, приподняла и перевернула. Они столкнулись в кипении белесой пены.