Дайсон был страшно бледен и обливался потом. Он поставил стакан, до краев наполненный виски, и взглянул на Пизли.
— Все было запланировано, да?
Пизли кивнул.
— С помощью логики можно убедить человека в ошибке, если использовать правильные аргументы. А иногда таких аргументов не найти.
—> Когда администрация послала меня в приют, я подумал, что они проведали о моих поисках бессмертия.
— Так и есть. И как только они узнали об этом, тут же отправили тебя в «Уютный уголок». Это и был аргумент.
— Что ж, очень убедительно. Целая ночь в компании этих…
Дайсон сделал глоток виски, но даже не почувствовал его. Он все еще был смертельно-бледен.
— Как ты понял, побег тоже устроили мы, — сообщил Пизли. — Но мы все время наблюдали за тобой и старцами, чтобы чего не вышло.
— Для них это был удар.
— Вовсе нет. Они решат, что все им только снилось. Большую часть времени они не подозревают о своем возрасте. Просто защитный механизм старости. Что же до девочки, признаюсь, это не входило в наши планы. Но ничего страшного не произошло. Бессмертные старцы не поразили и не испугали ее. Кроме того, ей никто не поверит, что тоже неплохо, потому что миф об Архивах нам пока нужен.
Дайсон молчал. Пизли пристально посмотрел на него.
— Не принимай это слишком близко к сердцу, Сэм. Ты проиграл в споре, только и всего. Ты теперь знаешь, что, если нет движения вперед, от дополнительных лет жизни нет никакого прока. Ты должен продолжать работу. Застой неизбежен. Но если мы найдем, как преодолеть его, то сможем без всякого риска сделать бессмертными многих людей. Ты согласен со мной?
— Согласен.
— Мы хотим посмотреть на твою лабораторию, прежде чем уничтожить ее. Где она?
Дайсон рассказал, потом налил себе еще виски, залпом проглотил его и встал. Он взял со стола лист бумаги и бросил его дяде.
— Может, вам это тоже пригодится. Я сделал несколько анализов в лаборатории. И их результаты пугают меня.
— Хм?
— Джейн Дайсон была чрезвычайно восприимчива к тем видам радиации, которые вызывают бессмертие. Ну, бывают же люди, восприимчивые к раку. Сама болезнь по наследству не передается, зато передается предрасположенность к ней. И я вспомнил, что много работал с такой радиацией в тайной лаборатории. Тогда я проверился.
Пизли приоткрыл рот, но ничего не сказал.
— Для большинства эта радиация абсолютно безвредна, — продолжал Дайсон. — Но по наследству от Джейн я получил особую восприимчивость. Просто случайность. Однако… я работал с этой радиацией. Так что же администрация до сих пор не пришла за мной?
— Ты имеешь в виду… — медленно проговорил Пизли.
И Дайсон отвернулся, увидев, как в глубине дядиных глаз появляется особенное выражение…
Час спустя он стоял один в ванной, сжимая в руке острое лезвие. Зеркало вопрошающе взирало на него. Он напился, но не слишком — отныне ему будет тяжело стать достаточно пьяным. Отныне…
Он приложил нож к запястью. Один порез — и из бессмертного тела хлынет кровь, его бессмертное сердце остановится, и он превратится из бессмертного человека во вполне мертвое тело. Его лицо заострилось. Даже привкус виски во рту не мог искоренить мускусный запах старости.
В голове пронеслось: «А как же Марта? Девяносто — это нормальный возраст. Если я распрощаюсь с жизнью прямо сейчас, то потеряю столько лет… Вот доживу до девяноста — и хватит. Лучше мне пожить еще немного, жениться на Марте…»
Дайсон перевел взгляд с ножа на зеркало и вслух пообещал:
— В девяносто я совершу самоубийство.
Его молодое лицо, обтянутое здоровой и упругой кожей, загадочно посмотрело на него из зеркала. Конечно, годы возьмут свое. Что же до смерти… У него впереди еще целая вечность — пройдет шестьдесят лет, прежде чем он посмотрит в зеркало и увидит, что больше уже не взрослеет, не становится лучше, а катится в темные годы старости. И тогда он поймет, что время пришло. Конечно поймет!
В «Уютном уголке» Джейн Дайсон стонала во сне — ей снилось, будто она состарилась.