— Вы должны иметь повестку, чтобы войти в комнату заседаний, сэр, — вежливо сказал человек-гиена.
Модьун объяснил, что случилось, и показал листок с приговором. Страж у двери, потому что именно этим сейчас занимался этот человек-гиена, покачал головой:
— Сожалею, сэр, но у меня нет указаний пропускать кого-либо без повестки.
— Хорошо, — сказал Модьун. Он отступил назад, посмотрел на создание, загородившее проход, и подумал:
«После всего, все судопроизводство — пародия. Было бы смешно спрашивать о нелогичности одного аспекта, когда вся процедура несправедлива».
Но Модьуна волновали еще некоторые детали. Вслух он сказал:
— Не могли бы вы сказать мне, какого рода приговоры выносятся здесь? Например, тому человеку-крысе, который вышел передо мной. Какое наказание он мог получить за то, что сделал? За кражу автомобиля.
Страж у двери выпрямился в полный рост.
— Сэр, те из нас, в ком есть внутренняя сила, чтобы управлять, имеют также и сострадание, поэтому много лет назад издали декрет, что о наказании, которое выносит суд, сообщают только тому, кого наказывают, — сказал он.
Модьун запротестовал:
— Я не понимаю, какую ценность имеет тайна для человека, которого неправильно наказали.
Страж оставался спокойным.
— Пожалуйста, отойдите в сторону. Вы мешаете работе суда.
Это была правда, потому что в этот момент подошел еще один человек-животное с повесткой. Модьун отступил, постоял в нерешительности, потом пошел к лифту.
Он провел день в суде, и теперь настало время отбывать срок наказания, — по крайней мере, пока не приедет Судлил.
10
Когда автомобиль с визгом остановился, Модьун увидел женщину, которая стояла возле кустов. Частично они скрывали ее. Он только мельком взглянул на нее. Так как он опоздал и, следовательно, был виноват, он выпрыгнул из автомобиля и подбежал к ней. Модьун пытался успеть обернуться за час, потому что не мог слишком надолго отлучаться из своего дома-тюрьмы.
Хотя Модьун пропустил поход в столовую, чтобы иметь в своем распоряжении больше времени, он понимал, что уже опоздал. Поэтому — быстрей. Посадить ее в автомобиль и — в город.
Он думал так, карабкаясь на небольшой холм к кустам, где она ждала его. Тут он увидел Экета. Насекомое-ученый был на высоте сто пятьдесят метров над долиной и несомненно возвращался назад за барьер.
Модьун остановился и сконцентрировал мысли на насекомом. Он поприветствовал насекомое и получил в ответ вежливое приветствие. Потом он передал сообщение для других людей.
В своем мысленном отчете он кратко описал, что он обнаружил. Изменения в программировании компьютера. Новый статус людей-гиен. То, что Нунули завоевали Землю от имени отдаленного комитета.
Его слова предназначались только в качестве информации. Очевидно, интерес к таким подробностям среди настоящих человеческих существ будет незначительным. Может быть, у нескольких даже вызовет приятное возбуждение. Возможно, Дода получит удовольствие и удовлетворение от результатов эксперимента, который так сильно критиковали. (Несколько мужчин особенно критиковали его за то, что он вовлек Судлил в свои опыты). Тем не менее, было сомнительно, что кого-нибудь еще можно будет уговорить обрести тело, которое функционирует самостоятельно, со всеми унизительными потребностями живого тела.
Произнося заключительные слова своего отчета, Модьун учел такую возможную реакцию тех, кто остался за барьером.
Через Экета он передал:
— Так как Судлил и я вынуждены еще три года терпеть мучения существования в полном теле — два из них здесь, — я бы предложил, чтобы вы разрешили нам самим принимать решения, связанные с вышеуказанным положением дел.
Так закончилось сообщение. Хотя связь была краткой по времени, Модьун понял, что женщина ушла из поля его зрения. Только мгновение он колебался. Он посмотрел на подернутую дымкой долину, где быстро исчезало насекомое-носильщик.
В эту минуту его волновало то, что он передал неправду. Правдой было, что он не мог справиться с ситуацией и сомневался, что Судлил захочет помочь ему решить проблему.
Ощущение обиды на самого себя рассеялось. Потому что ничего не случилось. Что могут сделать Нунули против людей? Кажется… ничего. С этой мыслью он начал обходить кусты. Обошел. Остановился. Посмотрел.
— Господи, — подумал он.
Судлил стояла рядом с большой дорогой, наблюдая за непрерывным движением. Она была лишь в тридцати метрах от него и сначала не показала, что видит его. Модьун пошел вперед — и она повернулась к нему. Немедленно. И это удивило его.
Ее живость! Совершенно поразительно! Она улыбалась, когда смотрела на него. Это была электризующая великолепная улыбка. Судлил стояла, одетая экстравагантно — в брюки и рубашку. Ее золотые волосы ниспадали на плечи. Ее синие глаза были такими яркими, что, казалось, сияли собственным светом. Губы были полуоткрыты, и создавалось общее впечатление яркой индивидуальности на грани… чего?