– Немного больше недели, – ответил Модьун. Он должен был признаться, что обескуражен вопросом, который казался ему не относящимся к делу.
Существо снова успокоилось, серо-зеленые глаза его полностью открылись, серая, плотно натянутая кожа лица чуть расслабилась.
– Этот корабль, – сказал он, – находится в пути примерно 400 световых лет. Он несколько раз менял курс и намеренно ушел от своей цели, чтобы нельзя было определить направление, откуда он прибыл.
Нунули замолчал, чтобы дать возможность Модьуну отреагировать. Как, видимо, и ожидал инопланетянин, человека расстроила такая информация.
«Хотя, конечно, это мудро – не давать потенциальным врагам никаких сведений о планете, откуда прибыл нападающий корабль», – подумал Модьун.
По блеску глаз противника Модьун понял, что не прав. И, действительно, через минуту очевидного злорадства существо объяснило мотивы своих поступков:
– То, что вы сказали о планете, с которой мы стартовали, бесспорно, следовательно, истинно. Но корабль маневрировал в космосе только из-за вас. Чтобы смутить вас. Убедить, что вы никогда не вернетесь на Землю. И та же цель и у суда над вашими друзьями-животными. Если вы подумаете об этом, то увидите, что мы отвлекали ваше внимание до последнего момента, устроив суд, тянули время, пока корабль не пролетел необходимое расстояние. Естественно, этот корабль не вернется на Землю.
Вот такой был у них план. Модьуну это показалось немного лишним. Но, значит, логика расы подчиненных представителей, таких, как Нунули, наверное, тоже всегда экстремальна. У этих существ была цель, которую они должны были выполнить. И теперь, добившись уничтожения людей за барьером и удалив с Земли Судлил и Модьуна, они, вероятно, выполнили свою миссию.
Полная иррациональность миссии и ее основных задач вызвали у Модьуна ощущение, что он, действительно, ничего не может сказать в ответ на это сумасшествие. Он мог только сделать логический вывод.
– В таком случае, – сказал он, – так как четверо моих друзей были только пешками, вы не будете возражать против того, чтобы отменить смертную казнь и помиловать их.
– Нет возражений, – был мгновенный ответ. – Действительно, это одна из причин, по которой я позвал вас, чтобы сообщить об этом.
Потом Нунули продолжал более официальным тоном:
– Реддлл, гиена-офицер, который привел вас сюда, проводит вас назад в каюту и даст каждому из четверых оправдательный документ.
Все еще лежа на спине в пустой комнате, Нунули сказал в заключение:
– Мне кажется, что теперь мы должны завершить нашу встречу.
Модьуну тоже так казалось. Кроме одного или нескольких второстепенных моментов, все прояснилось.
– Ваш план против меня теперь полностью осуществился? – спросил он.
– А вы как думаете? – Существо на полу казалось растерянным.
– Схема была такой: что-то сделано против меня, я принимаю это. Я даже терплю отдельного Нунули, который замышляет добиться чего-то от меня. Я все продумал. Я продолжаю мирное существование, а потом обнаруживаю, что против меня существует тайный заговор. Поэтому я хочу знать, продолжается ли тайный заговор? Или ваша миссия относительно Земли и человеческих существ выполнена?
– Теперь она выполнена, – был ответ. – Что здесь можно сделать еще?
– Это то, что говорил хозяин Нунули номер два, – ответил Модьун, – но его слова оказались ложью. И я устал от лжи и ваших козней. Они направлены против логики космоса.
– Как может последний представитель расы понимать логику космоса? – раздраженно сказал Нунули. – Но дайте мне подумать.
После паузы он продолжал:
– Единственной другой целью, связанной с вами в рамках нашей миссии, было бы убийство вас и женщины. Есть ли, по-вашему мнению, путь для достижения этого?
– Ну, нет, – заговорил Модьун после минутного раздумья. – Нет, если я буду сопротивляться.
– Правильно, – все еще раздраженно сказал Нунули, – значит, вы получили ответ.
Внешне ответ, действительно, казался удовлетворительным и правдивым. И еще…
– Есть еще одна вещь, – сказал Модьун, – которая так важна, что, может быть, я буду вынужден потребовать от вас ответ.
– Невыносимо, – протянул Нунули.
Это потрясло человека; для него немыслимо было делать что-то, невыносимое для другого живого существа.
Но – через минуту – он продолжал думать об этом.
Модьун сказал:
– С некоторым опозданием я начал понимать…
Он подождал, пока значение его слов проникнет в святая святых мозга. Слова не звучали убедительно, потому что он был последним оставшимся в живых (отличающимся от Судлил) представителем человеческой расы. И его осознание правды – если была правда – на самом деле, пришло слишком поздно. Не было ясно, что он должен делать… но разговор с комитетом, скорее всего – да.