Хорошо было латгалам в том краю. Мать Земли открыла им свои набухшие груди, и люди пили плодородие и не могли оторваться.
— Так было, так оно было, — подтвердили старики.
— Семьи роднились и делились. Росли и укреплялись поселения. Мужчины заботились, чтоб была крепость, женщины — чтоб была лепость.
— Так было, так оно было!..
«И все-таки действо, — решил Юргис. — Разговор с ушедшими на кладбищенском холме. Все равно что в православной церкви приближаешься к престолу всевышнего, когда священник возносит хвалу творцу, богоматери, родившей сына божьего, и самому сыну-спасителю. А может быть, и в древних царьградских храмах так же вот возносили хвалу Зевсу, Гере, Аполлону, о коих неведомым монахом написана книга, виденная мною в Полоцке».
Ведунья Ожа разматывала уже третий свой узорчатый пояс. Говорила сказания о шести краях латгальской земли, о том, как проплывали по Даугаве чужие суда, как поднимались над рекой стены крепостей. И о том, как роднились старейшины крепостей с литвинами, полочанами, псковитянами. Поименовала три ерсикских края, у каждого из которых — свое знамя. Помянула вотчинников, их сытых коней и полные амбары, а также праздничные столы, ломившиеся от вкусной еды.
Знаки в узорах помнят, знаки рассказывают… Прошло время, и вотчинники перестали приносить жертвы Матери Земли, Матери Плодородия, духам нив, вод и лесов. Зато начали возводить алтари божествам войны, стали, утеснять крестьян, требуя податей. Объявили войну отцу и властелину всего земного. Учили, что войны непрестанны, а потому и праведны. Войны, говорили они, возносят сильных до богов, удел же слабых — рабство.
— Так было, так оно было!
— Люди, родные! — Вардеке выпрямился, поднял руки ладонями кверху (как делают крестьяне, чтобы определить силу и влажность ветра). «Старые» только что прошептали мне свои слова: «Так было, так оно было!» Но не должно быть более! Нам, островным земледельцам, надо стоять в стороне от браней. Когда отцы нашего рода осели на этом острове и стали сеять ячмень и рожь и заботиться, чтобы новорожденным ягнятам и козлятам хватало тепла, когда считали годы священной тридевяткой, по тридевяти дней в месяце — хорошо жили они в своей родовой семье. Обходились без вотчинников и иных правителей.
— Без властителей с их дружинами.
— Без властителей с дружинами, без сборщиков податей и без тех, кто утверждает церковный крест. И сейчас нет у нас сборщиков ни подати, ни церковной десятины. Живем мирно, как наши прадеды в древние времена. Селение Темень-острова лежит в стороне от дорог войны. Нам под силу защитить наш остров от бродячего люда, от рыщущих в поисках поживы. Наши люди сделают непроходимые засеки, выроют волчьи и змеиные ямы, пошлют ка высокие дерева парней-кукушек следить за округой. И наши дворы останутся только нашими дворами. Наши «старые», души умерших, научат нас, если мы чего не сумеем. Не надо нам уклада, навязанного правителями. Мы хотим жить, как встарь.
— Разве же Отец Время топчется на месте? — спросил Юргис.
— Наши сельчане сами управляются в полях, хлевах, в лесу. Мелют, прядут и ткут. — Казалось, Вардеке не слышал слов Юргиса. — Сами собирают мяту, цветы и почки, чтобы врачевать людей и скот. Что же станем мы искать на стороне?
— Соли хоть малость.
— Даже ради соли разумный не даст заманить себя в сеть. Позволь нам по своему разумению вить веревку нашей жизни.
Глава четвертая
— Надо искать колею поглубже. — Юргис остановил коня там, где разросшийся вдоль ручья ольшаник защищал от ветра. Он указал на поднимавшиеся у северо-запада холмы. — Туда летят птицы шумными стаями: чуют озера, радужные колодцы. Вот и ручей течет в ту сторону. А раз холмы и вода, значит, там и находится Катеградский замок.