Маркиз засмеялся. Ей нравился его смех – веселый и открытый.
– Потому что когда я поцеловал вас, вы дали мне пощечину.
– Это…
– Но прежде чем вы залепили мне пощечину, вы ответили на мой поцелуй. Вы не потеряли сознания, не запаниковали, даже не вскрикнули, чтобы не скомпрометировать нас обоих. – Он мягко улыбнулся. – Вы ответили на мой поцелуй. И это было очень приятно. Я захотел проверить первое впечатление.
Эванджелина отпрянула. Что с ней происходит? Этот мужчина может спросить абсолютно обо всем, что она когда-то сказала или сделала, он никогда не сдастся и не позволит ей выиграть спор, и, тем не менее, в этот момент она готова была броситься в его объятия и позволить ему целовать себя.
– Не говорите мне, что сейчас я поставил вас в тупик, – пробормотал он, отодвигая остатки персика и обращаясь к аппетитно выглядящим сандвичам.
– Я больше не хочу обсуждать поцелуи, – как бы мимоходом сказала Эванджелина, надеясь, что щеки ее не порозовели, хотя она и чувствовала, что они горят. В самом деле, если бы Редмонд целовался чуточку лучше, а Роли – чуточку хуже, она вообще не стала бы думать об этом.
– Дела говорят за себя громче слов, не так ли? – Он отодвинул тарелку и наклонился к ней.
– Нет! – воскликнула она, загородив свой рот стаканом мадеры. – Возвратитесь на свое место на одеяле.
– Очень хорошо, – ответил он с беспечной улыбкой, подчиняясь ей, – но я бы все-таки остался поближе к вам.
– Скажите, верны ли слухи о вас? – спросила Эванджелина, пытаясь ухватиться за нечто такое, что могло бы вывести его из равновесия, как это сделал он с ней. – Слухи о том, что вы только что вернулись из Парижа?
– Я отвечу на этот вопрос только во время вальса с вами.
– Но…
– Мы уже договорились, что я сопровождаю вас на бал у Хаулетта в пятницу, что вы будете в синем, а я нет. Там мы и потанцуем.
– Гипотетическая ситуация.
– Вовсе нет, если вы хотите, чтобы я ответил на ваш вопрос.
– Ну ладно, хорошо, – согласилась Эванджелина.
– Отлично. – Он снова улыбнулся. – Берите сыр.
– Вот ты где, – сказал Льюис Бланчард, останавливаясь возле пальмы в кадке. – Какого черта ты прячешься в этих зарослях?
Коннолл схватил приятеля за плечо и толкнул его за ветви пальмы.
– Я наблюдаю, оставаясь незамеченным. Если ты будешь стоять на виду и разговаривать со мной, люди либо примут тебя за сумасшедшего, либо увидят меня. Если я не имею ничего против первого, то второе меня не устраивает.
– Так за чем ты наблюдаешь? – басовитым шепотом спросил граф.
– Да опусти ты голову, черт побери! Из тебя получился хороший маяк!
Не без труда лорд Айви сумел кое-как спрятаться за пальмой.
– О Господи! Так я еще и позвоночник себе сломаю. На что ты смотришь?
– Не на что, а на кого. На мисс Манроу.
– На твою мисс Манроу?
Конноллу понравилось, как это прозвучало, хотя Джилли первая поправила бы Айви, если бы услышала его фразу.
– Да, на мою мисс Манроу.
– Но…
– Я еще и слушаю. – Коннолл проводил вечера и более необычным образом, чем сейчас, но это бывало давно. Казалось бы, что после хлопот, связанных с получением приглашения на очень рекламируемую и очень скучную лекцию о метафорах Шекспира, он должен был бы сейчас расточать улыбки по залу. Это, однако, свело бы, на нет цель его пребывания здесь, поскольку его задачей было разгадать загадку юной мисс Манроу.
Похоже, она принудила быть ее компаньоном в этот вечер столь же юного лорда Дэпни. Даже не имея возможности расслышать каждое слово их разговора, Коннолл не усомнился в том, что Дэпни подпадает под ту же самую категорию, что и Редмонд. Не слишком большого ума мужчина обожал Джилли. В этот момент виконт только что вернулся в круг ее друзей, нагруженный напитками.
– О, спасибо, милорд! – сказала, слегка улыбнувшись, Эванджелина. – Здесь нет мадеры? Вы знаете, я предпочитаю ее.
– Приношу извинения, мисс Манроу, – проговорил, заикаясь, Дэпни. – Я не догадался узнать, я скоро вернусь. – И с этими словами снова исчез в толпе.
– У твоей мисс Манроу есть еще один поклонник, – заметил Льюис.
– У нее их несколько, – рассеянно уточнил Коннолл.
Сейчас, когда Эванджелина повернулась к нему вполоборота, он увидел бриллиант, поблескивавший на ее груди. Все, с кем она общалась, восхищались им, но никто не рухнул замертво и не ослеп. Она сама определенно не выглядела человеком, который проклят. Более того, в своем светло-зеленом, шелковом платье, которое оттеняло ее карие глаза, она выглядела потрясающе. У Коннолла заныло под ложечкой.
Возможно, проклятие предназначалось ему, с тем, чтобы она завладела его мыслями и вошла в его мечты, пока он не сойдет с ума, увидев и узнав, что она предпочла кого-то другого. И этот другой, которого она хотела, – Коннолл не считал себя слишком тщеславным, но, Господи, почему она намерена предпочесть ему Редмонда или Дэпни? У него, по крайней мере, с головой все в порядке.
– Это Дэпни? – шепотом спросил граф, когда тот вернулся с востребованными напитками. – Тот самый, который врезался яхтой в мост через час после ее приобретения?
– Он самый.
Коннолл почувствовал на себе взгляд Льюиса. – О!..
– Заткнись.
Джилли приняла напиток, изящно сделала глоток.
– Я слышала, что здесь очень красивый розарий, – проговорила она.
– Позвольте мне проводить вас на прогулку, – поспешил предложить Дэпни, напомнив Конноллу щенка, который всячески старается угодить своему хозяину. Или, скорее, хозяйке. – Это для меня большая честь.
– Глоток свежего воздуха будет полезен. Извините, господа. Мы оставим вас на несколько минут.
Они вдвоем направились к тыльной части здания. Чертыхнувшись, Коннолл протиснулся мимо графа. Он, отлично зная, с какой целью пары идут восхищаться садом среди ночи.
– Конн, неужели ты…
– Прошу прощения, Айви. Мне нужно пробраться кое-куда.
Коннолл закоулками направился к тому месту, где находились окна во всю стену, выходившие в сад. Если бы Дейзи была вместе с Льюисом, он никогда бы не признался, что шпионит за Джилли. Он не был уверен, что бы он сказал по поводу явного флирта Джилли с лордом Дэпни, но ему это очень не нравилось. Совершенно не нравилось.
Коннолл едва успел добраться до окон, когда кто-то схватил его за руку. Он раздраженно обернулся.
– Фрэнсис, не ожидал увидеть тебя здесь сегодня.
– Мне сказали, что здесь великолепные десерты, – объяснил мистер Генри. – Наверное, кто-то разыграл меня. Я вообще не вижу никаких десертов.
– Мне кажется, я видел торт неподалеку от камина, – соврал Коннолл, отступая в сторону, когда Хеннинг бросился вслед за ним.
Не дожидаясь, когда кто-нибудь еще задержит его вопросом, что он думает о погоде, Коннолл выскочил наружу и укрылся в тени зеленой изгороди. Если Эванджелина не питала безумной страсти к розам, пытаясь разглядеть их при слабом свете ущербной луны, то у нее были какие-то свои планы. Если это любовное свидание, Коннолл хотел об этом знать, хотя мысленно уже подыскивал оправдания тому, почему, черт возьми, она хотела быть с Дэпни, а не с ним.
Проскользнув незамеченным мимо лорда Гандена и его последней любовницы, Коннолл направился к небольшому пруду в тыльной части сада. Услышав голос Эванджелины и произнесенный более глухим тоном ответ, он подобрался поближе. Прячась за кустами красных роз, он зацепил рукавом за острые шипы.
– Проклятие! – пробормотал Коннолл, отдергивая руку. Шипы, длинные и изогнутые наподобие зубов некоего хищного животного, вонзились глубоко в плоть.
– Знаете, я живу лишь для того, чтобы порадовать вас, – донесся восхищенный голос Дэпни из-за противоположной стороны зеленой изгороди.
Слегка отклонившись в сторону, Коннолл сумел разглядеть тонкий профиль Джилли и более массивную фигуру молодого олуха. Похоже, они собирались сесть рядом на каменной скамье.